Мой мистер Браун оказался увлеченным молодым человеком. Он сочинял такие страстные истории и так яро прислушивался к советам литераторов, что я выбрала его своим следующим хозяином — причем за несколько месяцев до того, как мой Поэт вознесся на небеса, не взяв меня с собой. Когда мистер Браун пришел проститься с покойным, я «прилипла» к нему. Через полгода он переехал на запад и поступил в университет — за три тысячи миль от родного города. Я выбрала его не только за любовь к литературе. Он был очень добрым, честным и благородным, хотя сам, похоже, не осознавал своих достоинств. Это делало его милым и трогательным юношей. Я помню, что сначала была очарована его улыбкой. Но лицо мистера Брауна оказалось истинным отражением его души. Я привязалась к нему сильнее, чем к кому-либо из прошлых хозяев. И мне нравилось называть его по фамилии.
В течение всех этих долгих десятилетий я научилась следующим правилам выживания: если ты не хочешь попасть обратно в подземную тюрьму, держись рядом с хозяином, с умом выбирай удовольствия в своем призрачном существовании и старайся быть полезной. Например, я верила, что помогаю мистеру Брауну писать его большой роман.
С тех пор как ему исполнилось восемнадцать лет, он ежедневно посвящал работе над рукописью по крайней мере один час в день. Он держал ее в папке, в которой когда-то хранил чистые листы бумаги. Мой хозяин садился на скамейку в парке или за стол в библиотеке, задумчиво щурился, а затем писал строку за строкой — примерно по абзацу в день. У него уже имелось около двухсот аккуратно заполненных страниц, но роман все еще буксовал на пятой главе. Пока хозяин трудился, я сидела рядом с ним или прогуливалась поблизости, наблюдая за ходом его мыслей. Каждая страница была выверенной, подобно стиху. Если сомнения или заботы бренной жизни останавливали его руку, я подхватывала авторучку, стараясь удержать ее на странице. К сожалению, мои пальцы проходили через пластмассу без всякого результата. Позже я все-таки нашла хороший способ для возвращения его внимания обратно к тексту. Стоило мне постучать пальцем по последнему написанному слову, как авторучка снова возвращалась на бумагу, а на губах хозяина появлялась улыбка. Его книга описывала историю двух братьев, сражавшихся за люто враждовавших королей. Действие сюжета происходило в средневековом мире — в богатой и таинственной стране, похожей на Ксанаду.
Иногда мне страстно хотелось обсудить с ним имя второстепенного персонажа, уточнить мотивы главного героя, подкорректировать описание реки или выражения глаз умирающего воина. По ночам, когда мистер Браун спал, я часто мечтала о наших долгих беседах, которые обязательно происходили бы между нами, если бы он мог видеть и слышать меня. Мы двое попивали бы чай или прогуливались на природе, посмеиваясь и обсуждая блестящие идеи. Жаль, но подобное не представлялось возможным. И все же мы ежедневно работали над книгой — это был мой любимый час, — пока однажды мистер Браун внезапно не забросил рукопись… Он повстречал свою невесту.
Они познакомились в лекционном зале, случайно столкнувшись в дверях. Их отношения казались мне ужасно вульгарными. Ее явно зазывные улыбки. Трепет моего хозяина, когда девушка смеялась над его шутками. Глупые извинения при каждом случайном прикосновении. Их сцепленные пальцы, когда она задавала ему какой-то вопрос. Его колено, прижатое к ее бедру, когда они пили кофе за крохотным столиком в пабе. Там было так шумно, что они покинули заведение и отправились на прогулку. Никто из моих прежних хозяев не жил с возлюбленным или возлюбленной. Стыдно сказать, но, когда эта девушка вошла в его жизнь, я испытала ревность. Сначала я притворялась, будто мне не нравится, что забросил работу над рукописью. Затем у меня появились другие оправдания. Из-за возникшей неопределенности я начала пугаться теней и громких звуков. Мне хотелось помешать их отношениям. Однако я должна была признать реальные достоинства его невесты. Она сделала моего хозяина счастливым, хотя и отвлекла неумышленно от написания книги. Будь это в моих силах, я сказала бы ей, что мужчины часто поначалу выглядят идеальными партнерами, но затем вдруг без причины отдаляются и становятся холодными истуканами. Увы! Она влюбилась в мистера Брауна! Я солгала бы, говоря, что ей не стоило рисковать и вверять ему свое сердце.
Из-за любви к моему хозяину я смирилась с ее существованием. Из-за боязни страданий я научилась держаться на расстоянии, когда они проводили время друг с другом. Мое одиночество стало просто невыносимым. Я пыталась воображать, что она была моей дочерью. Эта женщина не имела дурных наклонностей, на которые я могла бы жаловаться. И мне казалось греховным нашептывать на ухо хозяину какие-то гадкие советы. В конечном счете они поженились. В ту пору мистеру Брауну исполнилось двадцать три года, а она была на пару лет моложе его. Я научилась не обращать внимания на муки ревности, которые терзали меня в моменты их близости: например, когда он невзначай щекотал ее, сидя за рулем машины, или когда во время завтрака она укладывала ноги ему на колени. Такая интимность задевала мои чувства. Я принадлежала мистеру Брауну, а он — мне, хотя и не физическим образом. Не так, как он был связан со своей супругой.