Мы смеемся, и ворох вопросов в голове немного отступает. Как давно я не могла просто посмеяться в кругу друзей…
-А я чувствую больше положенного, - говорит Изар.
-Да? Например?
Изар подходит и нюхает меня. Я инстинктивно отстраняюсь, а брат продолжает, как ни в чем не бывало.
-Ну, сейчас я чувствую, что Асура вчера принимала ванну с маслами жасмина и алое.
Мои щеки моментально вспыхивают.
-Даже так… - в смятении говорит Ворик, явно не ожидая подобных откровений от своего друга. –А я? Что ты скажешь про меня?
Изар смотрит на него и ухмыляется.
-Не уверен, что ты хочешь, чтобы я об этом говорил.
Теперь вспыхивают алым щеки Ворика.
-Так, прекратите! – громогласно говорит Пера, разряжая обстановку. –Мы тут не для этого собрались, чтобы вы нюхали друг друга! Возьмите себя в руки, в конце концов. Особенно, вы двое, - она тычет пальцем в нас с братом.
Изар сразу же поднимает руки ладонями вверх, показывая, что он ни в чем не виноват, и это мы все первые начали.
На лестнице появляется тучный высокий мужчина, своей фигурой очень сильно напоминающий огромный дубовый шкаф: широченные плечи, небольшая голова и конусообразное тело.
-Студенты, за мной! – без лишних приветствий зовет профессор и сразу же уходит за лестницу, где прячется деревянная дверь. – Ждать никого не буду. Не отставайте.
За дверью нас ожидает длинный коридор-переход, ведущий в другую часть замка. Ученики по очереди заходят, и как только деревянная дверь закрывается за Исамом, Зела вскрикивает и хватает Ворика за руку.
-Все хорошо, это просто узкий коридор. Я уверен, что сейчас мы спустимся в широкий, просторный кабинет, - говорит он, поглаживая руку сестры.
-Мне нечем дышать, Ворик. Нечем дышать! Стены давят на меня!
-Отставить разговоры! – рявкает профессор Даурин, даже не оглядываясь, и Зела беспомощно икает, подавившись словами.
Мне тоже становится не по себе, словно сами стены стали темнее, потолок ниже, а тьма в углах – живее. С этим переходом явно что-то не то. У меня будто все нутро кричит, что впереди опасность, но что с нами может случиться?
Другие студенты чувствуют то же самое. Кто-то напряжен, кто-то напуган, иногда слышны редкие судорожные вздохи Зелы, но профессору Даурину все равно.
Внезапно меня за руку берет Изар и слегка сжимает ладонь. Становится немного спокойнее, словно теперь я под защитой, и я неуверенно киваю.
-Спасибо, - шепчу одними губами, но брат не реагирует, продолжая уверенно идти за профессором и вести меня за собой.
Узкий коридор петляет и заканчивается винтовой лестницей, уходящей черной спиралью в глубины Академии.
Я успеваю насчитать как минимум три пролета, прежде, чем мы выходим в широкий коридор с подсвечниками по бокам. У меня сдавливает в груди, а кожа покрывается мурашками. По обе стороны коридора расположились камеры с литыми решетками и клубящимися тенями по углам.
Вот только я никак не могу понять, зачем тут тюрьма?
И что тут делаем мы?
Глава 22
Профессор Даурин останавливается в конце вереницы тюремных камер. Мы стоим в самом начале коридора, не желая проходить дальше. Внутри все сковало от ожидания чего-то нехорошего. Даже взгляд профессора словно подтверждает это.
Но что с нами может произойти? Не убьют же нас, в конце концов. Какой им от этого толк, если все ученики в начале своего обучения сгниют в подземной тюрьме?
-Итак, вы, наверное, хотите знать, на кой черт я вас сюда привел?
Тишина была ему ответом.
-Вижу, что вы боитесь. И это хорошо. Страх – двигатель битвы. Боязнь умереть – зачастую единственное, что может вытащить вас с поле боя. Ни друг, ни приятель, лишь желание жить.
-А мы будем с кем-то воевать? – ехидно спрашивает Ронин. Кажется, его нисколько не смущают ни тюремные камеры, не грозный вид профессора.
-Отставить разговоры! Когда придет время, узнаете с кем! И можете мне поверить, эти твари не знают ни жалости, ни сострадания.