Я взяла крошечную кукольную ручку в свою и пробормотала приветственные слова.
Эрик, неожиданно промелькнуло в моем мозгу, и мое сердце болезненно сжалось. Будет ли он удивлен и обрадован при виде меня или удивлен и рассержен?
В комнату весело вбежала Дина.
— Луиза, вы уже познакомились с Лизелоттой? Разве она не фантастична? — Этим словом Дина определяла все, что ей нравилось. Она сама выглядела фантастично в нарядном голубом платье, в точности повторяющем цвет ее глаз.
Сегодня все тени исчезли с ее прелестного лица. И мне показалось, что она обязательно встретит какого-нибудь милого молодого человека, который влюбится в нее и женится на ней! А почему бы нет? Все Винтеры вступали в брак, несмотря на наследственную болезнь.
Комната мгновенно наполнилась гостями. Я увидела маленькую группу седовласых старушек, усевшихся неподалеку от камина. Они выглядели очень импозантно в своих старомодных бархатных и атласных туалетах.
Но я не могла уделить им внимания, потому что все еще искала глазами Эрика. Приятный мужской голос, говорящий на датском языке, послышался у входа, но это был Отто. Он переоделся в вечерний костюм и выглядел гостеприимным улыбающимся хозяином. Со своего места я не видела, исчезло ли из его глаз то странное выражение, которое я заметила при нашей последней встрече. В моем бокале пузырилось шампанское, и я как будто услышала голос Тима, советовавший мне не тратить попусту время, а сделать попытку заглянуть в шкафы Винтеров в поисках спрятанных там семейных тайн.
Где же Эрик?
— Это не та молодая дама, которая потеряла свое обручальное кольцо? — услышала я старческий голос.
— Фрекен Эмберли? Можете представить себе, она вернулась назад!
— У нее, конечно, никогда не было обручального кольца.
— Было! Она показывала его мне в саду.
— Но откуда тебе знать Эмили, что это было именно обручальное кольцо.
— Бедную девушку обманули.
— Да. Мы не успели предупредить ее.
Старушки были немного глуховаты, поэтому им казалось, что они разговаривают очень тихо. Их следовало предупредить, что их беседа прекрасно слышна людям с нормальным слухом и что эту тему вряд ли стоило затрагивать в присутствии хозяина дома. Но старушки всегда сплетничают на балах. Я решила присоединиться к ним. Они встретили меня любопытными взглядами.
— Надеемся, вы окончательно поправились, мисс Эмберли, — сказала Эмили, которая явно была лидером этой маленькой группы. Да, у меня все в порядке, — вежливо ответила я. — Как вам нравится вечер?
— Очень мило. Вы знаете, мисс Эмберли, здесь не давали балы со времени болезни графини Кристины. Теперь в замке одни молодые люди, кроме нас.
— Но это бал Нильса и Лизелотты, — сказала я. Конечно, здесь много молодежи.
— И тем не менее.
Я внимательно посмотрела на обращенные ко мне лица. Три из них были мне знакомы, четвертое — нет.
— Простите, но я не знаю ваших имен, — сказала я, и, как и ожидала, Эмили представила мне своих товарок.
Я пожала всем руки. Они были очень благодарны мне за проявленное к ним внимание. Я осторожно заметила:
— Я думала, что Хельгу Блом тоже пригласили.
Старушки сразу замолчали, и оживление исчезло с их морщинистых лиц. Казалось, они жмутся друг к другу, словно собирая силы, чтобы противостоять врагу. Почему имя Хельги Блом всегда вызывает испуг?
— Здесь?! — сказала старая Эмили своим надтреснутым голосом. — Это невозможно. Она в больнице. И проживет не больше нескольких дней или даже часов. Но кто знает, будет ли она первой из нас. Мы все находимся в ожидании.
Я почувствовала себя глупо, стоя около них с бокалом шампанского в руке. Теперь я понимала, что отражается на их лицах. Беспомощность и покорность судьбе. Их не интересовали тайны, окружавшие Хельгу Блом. Для них она была подругой, оказавшейся лицом к лицу с их общим врагом, — смертью.
— А может кто-нибудь поговорить с ней? — поинтересовалась я.
— Поговорить может, но вряд ли получит от нее ответ. Скоро она присоединится к своей хозяйке, мисс Эмберли.
— Прошу прощения, — пробормотала я. — Тогда ее надо спустить из башенной комнаты, раз она настолько плоха.
Глаза Эмили утратили задумчивость, в них появилось удивление.
— Из башенной комнаты? Вы что-то путаете. Это графиня жила там. Она только там могла чувствовать себя свободно.
— Но я думала, Хельга Блом предпочла жить там, когда состарилась.
Эмили покачала седой головкой.
— Нет, нет! Эта комната заперта по приказу графа. Разве не так?
Ее подруги согласно закивали, а фру Харбен прибавила, что, учитывая ее преданную многолетнюю службу в семье Винтер, к Хельге всегда относились с особым вниманием.
— Говорят, фру Доротея сама ухаживала за ней. Конечно, до вчерашнего дня, когда с Хельгой случился удар.
Вероятно, фру Доротея услышала свое имя, внезапно она оказалась у меня за спиной и, одарив старушек холодной улыбкой, обратилась ко мне:
— Луиза, молодежь собирается танцевать в оранжерее. Думаю, вам следует присоединиться к ним.
— Возможно, первый танец она станцует со мной, раздался голос, который в глубине души я мечтала услышать, едва ступила на паром и, быстро обернувшись, увидела Эрика.
Я заулыбалась, потому что не могла не ответить на его улыбку. Он не сердится на меня! И вечер вдруг заиграл для меня новыми радостными красками. Даже старушки, казалось, нежно и доброжелательно смотрели на меня. Наверное, это Эрик создавал вокруг себя атмосферу дружелюбия.
— Ты не кажешься удивленным, — притворно разочарованно протянула я.
— Нет, потому что кое-кто шепнул мне, что ты будешь сегодня здесь.
— И ты не сердишься?
— А почему я должен сердиться, скажи мне ради Бога?
— Но еще совсем недавно ты так торопился распрощаться со мной в аэропорту Каструп.
— Да, согласен. Но ведь кое-что уже изменилось. Или скоро изменится. Дай мне возможность сказать, что я очень счастлив видеть тебя. Ты потанцуешь со мной?
Я с удивлением обнаружила, что мои руки дрожат, как у старушек. Смешно! Эрик, должно быть, заметил это, когда я взяла его под руку, потому что он накрыл мою руку своей и крепко сжал ее.
— Так что? Пойдем танцевать или посидим в библиотеке, там очень тихо.
— А какая в этом необходимость? Я прекрасно себя чувствую.
— Я вижу это и очень рад. Но я думал не о твоем здоровье. Есть многое, о чем нам с тобой надо поговорить. Ты была в Лондоне, а я в Драгоре и других местах. — Он посмотрел на меня серьезными глазами и задумчиво добавил: — Нам о многом надо поговорить. Но сначала покончим с делами.
Забавно, примерно то же самое я сказала Отто, когда объясняла причину моего появления здесь.
Я заметила Отто в толпе гостей. Наши взгляды встретились, и в этот момент я испытала странное потрясение. Я увидела вдруг незнакомца, расчетливого, хладнокровного интригана, который использовал меня в своих дьявольских целях.
— Давай пойдем в библиотеку, — тихо сказала я.
Эрик проследил за направлением моего взгляда и сразу все понял. Все так же не снимая своей ладони с моей руки, он вывел меня из комнаты.
В библиотеке горел камин, шторы были опущены. Эрик закрыл дверь и удивил меня тем, что проверил в замке ключ. Еще больше он потряс меня, когда выключил свет, подошел к окну и приподнял штору.
— Подойди сюда и посмотри, — тихо позвал он.
Окна комнаты выходили на запущенную часть сада и опушку леса. Луна уже взошла, и вода в озере, часть которого можно было увидеть, блестела серебром. Когда мои глаза привыкли к темноте, я заметила две фигуры в нижней части сада. И снова услышала, как лает Анна.
— Кто эти мужчины там, внизу? И почему Анна лает без перерыва весь вечер?
— Лает не Анна, а полицейская собака.
— Что произошло?
Эрик опустил штору и включил свет.
— Ничего, о чем следовало бы знать гостям. Но тебе сам Бог велел присутствовать при завершении драмы.