— Драмы? Какой?
— Кроме всего прочего, это касается моего брата. Я вспомнила грязь на куртке Отто, его отчаянное усилие взять себя в руки.
— Но какое отношение к нашей безумной женитьбе имеют полицейские с собаками?
— Самое непосредственное. Они охотятся за твоим неуловимым священником.
— За Петером Хансеном! — Я никогда не воспринимала его как настоящего священника, поэтому назвала его по имени. — Но разве можно арестовать человека по подозрению в заключении фиктивного брака? Есть ли у них хоть какие-то доказательства? Я не смогла найти ни одного. — И вдруг я почувствовала страх. — Так я действительно замужем за Отто?
Эрик невесело усмехнулся.
— По-моему, еще совсем недавно ты стремилась доказать это.
— Зато теперь уже не стремлюсь. Вернее, стремлюсь доказать, что это не так. И если Петер Хансен самозванец, значит, он не мог заключить законный брак, не так ли?
— Но он не самозванец. Он священник. Или был им. Его подлинное имя Ханс Оллер.
В оранжерее звучала танцевальная музыка. Оттуда доносились шум голосов и взрывы смеха, а в перерывах можно было услышать, как снаружи завывает ветер и лает собака.
— Эрик, — взволнованно попросила я, — ты должен все рассказать мне. Это как-то связано со смертью продавца воздушных шаров?
— Корни всего этого идут гораздо глубже, к концу войны, когда Ханс Оллер был обвинен в сотрудничестве с гестапо. Прежде чем его успели арестовать, он исчез. У него был сообщник, который тоже успел скрыться. Они имели отношение к смерти двух лидеров Сопротивления.
Я вспомнила старую улочку в Копенгагене и металлический диск на стене дома напротив кафе. И слова Эрика о том, как Отто потряс этот расстрел…
— Так вот что продавец воздушных шаров хотел рассказать мне!
— Не думаю. Скорее всего, он рассчитывал вытянуть у тебя немного денег тем или иным способом. Но Оллер бесспорно считал, что продавец шаров собирается выдать его. Поэтому несчастный пьянчужка отправился в канал.
— А его сообщник? Ты не назвал мне его имени.
Голос мой стал безжизненным и сухим. Ведь именно Эрик настаивал, чтобы я прекратила свои расследования. Кажется, теперь все прояснится.
— По вполне определенным причинам моему брату хотелось, чтобы ты считала ваши отношения законными, поэтому он отыскал старого приятеля, лишенного духовного сана священника, который тихо прозябал в Драгоре под вымышленным именем. Он стал рыбаком. Никто не признал в нем негодяя, находившегося в розыске. Думаю, Отто хорошо заплатил ему за услугу. Оллер к этому времени уже обзавелся семьей и жил с женой, дочерью и внуком…
— Продолжай, — нетерпеливо потребовала я.
— Я надеялся, что продолжишь уже ты и сама скажешь мне, почему Отто потребовалось так срочно заключить с тобой этот фиктивный брак. Ты уже ждала ребенка?
— Нет, — вспыхнула я, — но все это не делает мне чести. Просто я настаивала на свадьбе до того, как мы ляжем в постель. Видишь ли, я еле оправилась после несчастливой любовной истории и хотела иметь гарантии. Наверное, я заслужила то, что со мной произошло. Думаю, Отто хотел убедиться, что я могу иметь детей, прежде чем жениться на мне. Когда я забеременела, он был просто счастлив. А после аварии доктор сообщил ему неутешительные прогнозы относительно моей способности стать снова матерью, и он решил отыграть все назад. Но почему ему так важно иметь ребенка, когда Кристина родила от него двоих детей? Может, с ответом на этот вопрос мы получим разгадку всей невероятной истории?
— Разве ты еще не нашла ее в Лондоне?
— Не совсем. Хотя Тим, мой шеф, и я отыскали достаточно дополнительных фактов, чтобы желать моего возвращения сюда. Я могу рассказать тебе все в двух словах. Жена Отто оказывала помощь британским летчикам во время войны. Теперь я понимаю, почему ей приходилось держать это в такой тайне. За одним летчиком-офицером, который получил тяжелое ранение, она ухаживала до его полного выздоровления. Думаю, она прятала его в башенной комнате, а после его возвращения в Англию графиня написала ему письмо. Там говорилось, что его подарок прибыл и что она будет наслаждаться им всю оставшуюся жизнь. Наверное, этот подарок находится в башенной комнате, именно поэтому Отто велел запереть ее. Неужели мы не можем попасть туда… — Я замолчала, увидев лицо Эрика.
— Какая дата стояла на том письме?
— Точно не помню. Конец войны, по-моему.
— Тогда как же он мог переслать подарок из Англии сюда?
Возбужденный лай собаки снова привлек мое внимание.
— Эрик, но откуда полиция узнала, что священник в Монеборге?
— Сегодня он переправился на остров на пароме.
— Человек в темных очках! — воскликнула я. — На мгновение мне показалось, что он следит за мной и не хочет, чтобы я его заметила.
— Он определенно не желал, чтобы ты его узнала, — согласился Эрик. — Он, вероятно, испытал шок, столкнувшись с тобой.
— Но почему он приехал сюда?
— Он знал, что за ним охотятся. На его след напали сразу же после твоего последнего визита в Драгор. Полиция не восприняла историю с твоим браком всерьез, но только до тех пор, пока не произошел несчастный случай с продавцом воздушных шаров.
— И тогда ты решил убрать меня с дороги?
— Ради твоей собственной безопасности. Только ради нее.
— И теперь этот ужасный человек здесь? — с дрожью спросила я. — Прячется в лесу?
— Возможно, он хотел искать помощи у Отто, своего старого сообщника, В замке много комнат, не считая подземелья.
— Башенная комната?
— Нет, Луиза. Ты просто помешалась на ней.
— Тогда почему она все время заперта? Почему Отто не хотел, чтобы кто-то заходил туда после смерти его жены?
— Это очень странно, поскольку сам Отто редко посещал Кристину в последние десять лет ее жизни. Он игнорировал ее. У него были другие женщины. Ты сама знаешь, насколько он обаятелен.
— А будем ли мы в безопасности, пока убийцу не поймают? И знает ли Отто?
— Нет и не должен знать. Если Оллера схватят и он заговорит, моего брата тоже могут арестовать. Так мне сказали. — Сейчас мы должны пойти вниз и присоединиться к гостям, Луиза. И, по возможности, сделать вид, что получаем от этого вечера удовольствие.
— Нет, Эрик. — Я схватила его за руку. — Сейчас самое время подняться в башенную комнату. Возьми с собой какие-нибудь инструменты, чтобы сломать дверь. Внизу такой шум, что нас никто не услышит
16
Хотя вел себя так, будто посмеивался надо мной, я знала, что он испытывает не меньшее любопытство, чем я. Мы остановились перед запертой дверью, и Эрик стал исследовать замок Эрик. Он выглядел достаточно прочным, но годы оставили на нем свой след, и Эрик пришел к выводу, что сумеет открыть его.
Дерево затрещало под его нажимом. Но мне вдруг почему-то захотелось, чтобы он остановился. А вдруг внутри прячется какое-то испуганное маленькое существо?
Эрик увидел, что я прикусила губу, и засмеялся.
— Что, по-твоему, мы можем там найти?
— Не знаю, наверное, я просто трусиха.
— Думаю, дело сделано. — Эрик отложил инструменты и навалился плечом на дверь. — Не знаю, что скажет мой братец о повреждении его собственности, но…
С протяжным скрипом дверь отворилась, и что-то огромное пронеслось у меня над головой. Я закричала. Огромная белая сова, хлопая крыльями, попыталась спрятаться от слепящего света. В конце концов она уселась на перилах лестницы, мигая большими янтарными глазами.
— Итак, перед нами одна из фамильных легенд местное привидение, — пошутил Эрик. — Как она забралась внутрь? А, вижу: оконное стекло выбито.
Круглую комнату слабо освещал лунный свет. Когда мы вошли внутрь, под ногами захрустели осколки стекла. Без сомнения, именно сова производила те звуки, которые так испугали меня в мой первый приход сюда.