Одним из распространенных мотивов при создании фальшивок было стремление связать имя того или иного известного правителя с каким-либо конкретным зданием или гробницей, объявляемой местом захоронения останков одного из отцов церкви. Такова, например, «История Карла Великого и Орландо», авторство которой приписывали секретарю императора. В ней повествуется об учреждении Карлом гробницы Св. Якова в Компостелла.
Хроника Жоффруа — пример счастливой судьбы в веках. Она создает представление о роли исторической виртуальности в сознании людей того времени и в развитии историографии. Можно оспаривать такие крайние утверждения, что любые исторические труды, написанные в течение пятисот лет после падения Западной Римской империи (да и позднее), следует считать заведомо недостоверными, но обоюдное мнение, которое разделяют многие исследователи, позволяет оценить сложившуюся историографическую ситуацию. Средневековому мышлению было свойственно смешение фантастических представлений с действительностью, мира фантазии и мира реальности, беллетристики и истории. Эго нашло яркое отражение как в средневековой литературе, так и в историографии. От легенд о короле Артуре, Роланде, Персивале, Лоэнгрине тянется прямая нить к бесчисленным рыцарским романам, которые изжили себя лишь на конечном этапе эпохи Возрождения. Сервантес в романе о начитавшемся рыцарских романов Дон-Кихоте писал, что «до того прочно засела у него в голове мысль, будто все это нагромождение вздорных небылиц — истинная правда, что для него не было уже ничего более достоверного».
Среди средневековых подлогов большое место занимают поддельные юридические тексты, а среди них — фальшивые грамоты, хартии, пожалования, с помощью которых церковные власти и особенно монастырское начальство обосновывало свои права на те или иные земельные владения. Речь шла, фигурально выражаясь, о локальных «дарениях Константина». Некоторые из них должны были удостоверять не мнимые королевские или княжеские пожалования, а владельческие права на земли, служившие предметом спора между светскими и духовными феодалами или между различными монастырями. Так, в 1072 г. архиепископ Кентерберийский был изобличен в целой серии таких подлогов. Но разоблачались фальшивки довольно редко.
Порой для засвидетельствования имущественных прав, наряду с фабрикацией юридических документов, сочинялись даже исторические хроники, примером которых может служить «Кройлендская история», пущенная в оборот около 1414 года, но приписанная монаху Ингулфу, умершему за триста лет до этого в 1109 году. Хроника обосновывает права монастыря в Кройленде на земли, которые оспаривали у него монахи Спалдинга. Приводимые в «Кройлендской истории» поддельные хартии, наряду с фиксацией прав на земельные владения, содержали материал, рисующий картину общественной жизни Англии, которую воспроизводили во множестве исторических сочинений в последующие столетия. В XVI веке эти материалы, например, использовали для доказательства процветания Оксфордского университета вскоре после его создания. Долгое время свидетельства Кройлендской хроники безоговорочно признавались почти всеми учеными, занимавшимися историей Англии. Только в XVIII веке стали слышны голоса, объявившие эту хронику подделкой. Знаменитый историк Э. Гиббон высмеивал те места, где рассказывалось, что Ингулф читал в Оксфорде книги Аристотеля, неизвестные в Европе в годы жизни мнимого автора «Кройлендской истории». Но многие видные ученые, включая знаменитого философа и историка Д. Юма, продолжали воспроизводить красочные описания, содержащиеся в хронике, а приводимые в ней хартии перепечатывались в документальных сборниках, локальных историях, справочниках и путеводителях. Это сохранялось отчасти вплоть до наших дней, хотя уже в XIX веке были приведены доказательства подложности «Кройлендской истории». Впрочем, попытки подделки средневековых хартий пережили средние века. Еще в XIX столетии во Франции епископ Ле Мана был осужден за подделку хартий в ущерб правам аббатства Сен Кале.
В средние века множество произведений было виртуальными и вследствие своего содержания, и из-за подложности автора, имя которого обозначали на титульном листе. Но все же большинство мистификаций, сыгравших наибольшую роль в литературе и историографии, относится к эпохе Возрождения и Новому времени.
Фабрикация подделок в эпоху Возрождения облегчалась благодаря тому, что среди гуманистов и просто переписчиков рукописей было немало людей, набивших руку на имитации стиля древних авторов, и стимулировалась тем, что их манускрипты высоко ценились на книжном рынке. Методы же обнаружения подлогов оставались еще достаточно примитивными.