Вообще Рим унаследовал и приумножил «греческое наследие» в производстве фальшивок. Помимо подделок научных и литературных произведений, на рынок была выброшена масса фальшивых документов, личных бумаг цезарей, даже сенатских указов с подписями императоров. Один из предполагаемых авторов всех этих подделок откровенно заявлял, что не найдется ни одного писателя, по крайней мере, в области истории, который не делал бы фальшивых заявлений. Известный философ Филон Александрийский писал: «Нет ничего, что не было подделано».
Впрочем, не меньшую роль в формировании виртуальной истории сыграли многие фрагменты сочинений греческих и римских писателей, которые никак нельзя отнести к числу подлогов. Так, обычной манерой для античных историков было делать более убедительным свой рассказ включением в него вымышленных речей политиков и полководцев. Фукидид, например, наряду с авторами мистификаций также вкладывал сочиненные им речи в уста Перикла. Через триста с лишним лет Цицерон полагал: «Риторам позволительно лгать в историческом повествовании».
В греческих и римских школах наставники обучали своих подопечных искусству имитации стиля произведений известных писателей. Некоторые из учеников применяли на практике полученные знания, увеличивая количество поддельных рукописей. Правда, некоторые новейшие исследователи считают, что к античным и даже более поздним временам вообще неприменимо представление о подлоге и плагиате, поскольку не было понятия литературной собственности.
Вместе с тем широко использовались псевдонимы. Ксенофонт опубликовал свой «Анабасис» под именем Темистогенеса из Сиракуз. Псевдонимами пользовался драматург Аристофан. Император Адриан (II в.) опубликовал свою автобиографию под именем вольноотпущенника Флегона.
Во II веке грани между литературной и исторической истиной часто оказывались совершенно размытыми, как это показал известный американский историк Дж. У. Бауэрсок в своем исследовании «Литература как история. От Нерона до Юлиана». Но если подобное смешение жанров мало влияло на литературу, то история переставала быть сама собой, превращаясь в виртуальную историю.
В первые века христианства появились многочисленные апокрифические сочинения, вроде «Завещания двенадцати патриархов, книги Иисуса, сына Сираха Еноха», не вошедшие в Ветхий завет, а также неканонические евангелия, которые иногда называют апокрифическим Новым заветом, различные произведения, авторами которых якобы были апостолы и их ученики, и другие сочинения, ложно приписываемые лицам, указанным в заглавиях. Этому, впрочем, были вполне подобны и сочинения, вошедшие в библейский канон.
Сочинения византийского историка Прокопия Кессарийского (первая половина VI в.) можно с равным правом отнести как к позднеантичной, так и к средневековой историографии. Он занимал важные посты в правление императора Юстиниана и являлся советником знаменитого полководца Велизария. В труде Прокопия «Войны», являющемся важнейшим источником для изучения его эпохи, повествуется о войнах против персов, об уничтожении Велизарием государства вандалов в Северной Африке и завоевании остготского королевства в Италии. Труд Прокопия заполнен панегириками Юстиниану, его супруге, знаменитой Феодоре, Велизарию, различным государственным мужам и военачальникам. После смерти Прокопия была опубликована его «Секретная история», излагающая события того же времени в ином свете и содержащая уничтожающую критику Юстиниана, Феодоры, Велизария и других персонажей. Какая из версий является реальной, потомство не пришло к согласию на протяжении последующих веков.
В древности на приписывание произведений знаменитым писателям и государственным деятелям смотрели довольно снисходительно. Такое отношение было унаследовано и средневековьем, особенно, когда речь шла о «благочестивом обмане» — в интересах религии и церкви. Достаточно вспомнить апокрифы и другие подложные сочинения первых веков христианства. В канцелярии римского папы Стефана III (752–757 гг.) и его преемника Павла I (757–767 гг.) был сфабрикован документ о «даре» (донации) или «конституции Константина». Документ этот призван был свидетельствовать, что император Константин, превративший христианство в государственную религию, подтвердил права римского епископа как главы церкви и передал папе Сильвестеру (314–335 гг.) верховную власть над Римом, Италией и западными провинциями империи, а сам удалился в свою новую столицу — Константинополь. Ставка в игре была исключительно велика, пожалуй, наибольшей во всей многовековой истории мистификаций. На протяжении более чем семисот лет десять пап обосновывали этим мнимым пожалованием свои притязания на светскую власть и даже господство в Западной Европе. Данте в «Божественной комедии» оплакивал печальные последствия «донации Константина»: