От Осколка Войны разошлась волна страха, которая видимым ветром гнева закружила песок и прокатилась по рядам иннари. И в скорби они попадали на колени или воздели к небу руки, роняя оружие из оцепеневших пальцев. К бурлящим облакам устремились стоны, а на выжженную землю закапали слезы отчаяния.
Аз-ашир, отвечая на безмолвный клич Анариса, извивался и шипел в руках у Мелиниэля так, словно воин держал змею за хвост. Автарх стоял твердо и безмолвно, пока остальные лежали на земле и дергались, хныкали и орали. В ушах гремел рев Кхаина, тело опалял жар, однако биельтанец оставался безмятежным, хоть и сам ощущал жажду крови.
— Возьмите себя в руки. — Мелиниэль не кричал, а через вещательные волны спокойно донес свой голос до соратников. — Верьте в себя, в силу Иннеада.
— Автарх, — отозвался Келмон, — мы должны атаковать.
По команде покойного боевого провидца воинство не-мертвых пришло в движение, строясь вокруг своих лордов и леди отрядами и ротами. Засверкали деформирующие косы, и тяжелые орудия обратились на Осколка Войны.
«НЕ ВЫЖИВЕТ НИКТО!»
Слова темной души Кхаина прогремели подобно удару десяти тысяч клинков, подобно звону мечей о броню, подобно грохоту кладбищенских врат. Их приветствовали новые извержения цепочки вулканов вокруг святилища, сопровождаемые раскатами грома и сполохами молний в затянувших небо багряных облаках.
«ВАМ МЕНЯ НЕ ОДОЛЕТЬ. Я — РЕЗНЯ, Я — БОЙНЯ. Я — ВОЙНА!»
Осколок Войны указал на иннари Анарисом, и из огня вырвался импульс багрового света. Там, куда упали его отблески, взбурлил дух Кроваворукого, воспламеняя сердца пораженных альдари. Небо разорвали утробные рыки, и затронутые Кхаином воины застучали кулаками оземь и в грудь.
«ПУСТЬ ТЕЧЕТ КРОВЬ!»
Заслышав приказ, те, на кого упал жуткий свет пламени Вдоводела, обратили оружие против товарищей. Воздух задрожал от шепота осколковых винтовок и тихих вздохов сюрикенных катапульт, что открыли огонь по неживым соратникам. Жажда боя распространялась сродни хвори от одного к другому. Она походила на раковую опухоль, в равной мере поражающую и комморритов, и жителей искусственных миров.
Аспектные воины, которые так давно служили Кхаину, безумно рычали, хохотали и рявкали, отдавшись прежде подавляемой кровожадности. Экзархи ревели хвалу Кроваворукому, устремляясь к своим жертвам. Ведьмы и бичеватели, инкубы и стражники — все обратились друг против друга во внезапной оргии насилия, совершенно не задумываясь о безопасности и выживании.
Воины-призраки оборонялись от живых нападающих. Деформирующие и призрачные пушки проделывали между измерениями оранжевые воронки, через которые жертв засасывало в горящий центр космоса. Огненные пики шипели, трещали пусковые установки Жнецов, вспыхивали де-косы, на голые скалы брызгала кровь и падали отрубленные конечности, разбитые обломки бронированных психокостных конструкций и блестящие камни душ.
Мелиниэль несся сквозь разразившуюся катастрофическую битву, петляя среди рукопашных схваток и перестрелок с одной лишь целью — добраться до чудовищной аватары, стоявшей на пороге могилы.
ГЛАВА 31
КРОВАВЫЙ ДАР КХАИНА
Едва заметное опускание плеча и легчайшее смещение ноги выдало атаку Визарха. Инстинкт Иврайны среагировал быстрее ее самой, заставив кинуться в сторону, когда меч Беззвучных Криков пронесся там, где лишь секунду назад находился ее череп, и отсек гребень головного убора. Иврайна перекатилась по дороге, для отвлечения взметнув вокруг себя одеяния и шлейф, и вскинутым боевым веером отвела кромку Азу-вара, так что острие зачарованного меча Визарха лязгнуло о брусчатку.
Открывающая Седьмого Пути вскочила с уже выхваченным клинком Скорби как раз вовремя, чтобы парировать устремившийся ей в грудь следующий удар. Одновременно с выпадом она сделала колесо в сторону и ударила ногой по подбородку Визарха. Провозвестница попробовала его подсечь, однако тот подскочил и в прыжке направил острие ей в грудь. Отступив на шаг, она отразила еще две атаки, и тут ей на помощь прыгнул Алоринис, приземлившийся на меховой плащ Визарха и яростно заскребший когтями по его шлему.
Бывший инкуб без труда скинул с себя фелинида и устремил исполненный ненависти удар в живот Иврайне, страстно желая узреть, как лезвие рассекает ее внутренности на виду у воплощения властелина убийств. Перед глазами Визарха мелькало лицо — то самое, что глядело на него из ментального отражения боевой маски, то самое, что украшало тени храма инкубов. Фантомная жажда крови, что преследовала воина всю жизнь, наконец одолела его, и он совершил неистовый выпад, метя в плечо Иврайны, но она отбила его кромкой веера.