Глеб умолк. Он отвел взгляд, и я понял, что абсолютно прав. Глеб никого ни в чем не обвинял открыто, но внутри его прожигал гнев на нас, его друзей. Мне иногда самому становилось тошно от осознания того, что мы упокоили Катюху, но я снова и снова твердил себе, что мы поступили правильно.
– Я злюсь на вас, – наконец тихо сказал Глеб. – Безумно злюсь. Знаю, что вы ни в чем не виноваты, все сделали правильно, но… ничего не могу с собой поделать. Решил, что лучше на какое-то время сократить общение, чтобы не сболтнуть лишнего. Я прекрасно понимаю, что поступаю эгоистично и неправильно, но пока здравый смысл спит.
Я глубоко вздохнул, не зная, что сказать. Убеждать Глеба в нашей невиновности глупо, он и сам это прекрасно понимал, заставить его не злиться я тоже не мог. Человек вправе проживать все чувства, будь то злость, скорбь или даже ненависть. В конце концов Глеб сможет с этим разобраться.
– Я скажу ребятам, что тебе нужно время, они поймут.
– Ты не обижен? – тихо спросил Глеб.
– Нет. На твоем месте я бы вообще, наверное, рвал волосы на голове и бросался бы во всех проклятиями. Я тебя понимаю и не осуждаю. И ты не переживай из-за нас, дай себе возможность все обдумать.
– Но Воронье Гнездо…
– У нас все равно нет какой-то определенности, так что можешь пока даже на сборы не приходить, – прервал я Глеба. Мне хотелось дать ему понять, что я не считаю его обиженным ребенком, поэтому добавил: – А если что-то произойдет, мы знаем, что на тебя можно рассчитывать.
Я похлопал Глеба по плечу и слабо улыбнулся. Развернулся, чтобы уйти, но снова посмотрел на могилку Катюхи.
– Если честно, я и сам не уверен до конца, что следовало поступить именно так. – Я снова глубоко вздохнул и нахмурился. – Трудно осознавать, что Катюха была частью чего-то потустороннего. Мне казалось, что она, мы все – единственное нормальное в этой проклятой деревне.
– Да, – согласился Глеб, откашлявшись.
– Ну, бывай.
– Бывай, Слав.
И я ушел, оставив Глеба наедине со своими мыслями.
Глава 5
Запутанный клубок
Время тянулось медленно, но меня удручало, что каждый прожитый день становился пустым. Без зацепок и подсказок. Без движения к решению проблемы с проклятием Гнезда. Наслаждаться летними теплыми днями не получалось, даже если пытался себя заставить. В конце концов понял, что это бесполезная затея. Под гнетом ненормальностей деревни и осознания того, что реальность такая, какая есть, любой отдых превращался во что-то эфемерное.
Шли дни, и я все чаще думал о том, что Катюха действительно была спасением для местных. После совершеннолетия, забыв о чертовщине, они могли жить обычной, почти нормальной жизнью. Если по случайности кто-то из старших становился свидетелем ненормальностей Вороньего Гнезда, это списывалось на переутомление, бред во время болезни или белочку. И жизнь продолжалась.
Когда я представлял, что мне и ребятам придется жить в деревне долгие годы, желудок сводило спазмом. Без дара забвения мы были обречены существовать в вечном страхе. Это и сводило с ума деревенских в прошлом.
– Славушка, ты не заболел ли?
Бабушка села в кресло напротив меня и сложила руки на столе. Ее обеспокоенный взгляд заставил меня слегка улыбнуться. Но сделал я это через силу.
– Все в порядке, просто нет аппетита.
– Раньше мои блинчики всегда вызывали у тебя чуть ли не восторг, а сейчас даже не притронулся.
Она была права. Со временем даже бабушкина еда перестала радовать так, как в начале лета, когда я мог забыться в наслаждении за тарелкой вкусного, наваристого борща или блюдом свежеиспеченных пышек. А сейчас ел только для того, чтобы унять голод. И снова уходил в себя, поглощенный мыслями о проклятии Гнезда.
– Я поем, только позже.
Бабушка тяжело вздохнула. Я не хотел ее расстраивать, но и насильно заталкивать в себя блины не мог. Задумался о том, как бы перевести тему в другое русло, и вдруг вздрогнул от бабушкиного крика.
– Ой, окаянные, что творят! А ну, усь!
Бабушка соскочила с кресла и принялась тарабанить в окно. Потом открыла форточку и снова закричала свое грозное «усь!». Я нахмурился и посмотрел на улицу. Заметил только, как от дома отбегают три розовые бочки – свиньи.
– Чешутся о забор, – проворчала бабушка. – Он и так на ладан дышит!
– Давай схожу, прогоню их.
Я поднялся с места, но бабушка усадила меня обратно одним жестом руки.
– Надо с Костей поговорить, может, поможет мне забор новый поставить. Я сам не особо умею, а он научит.