— Еще будете?
— Ни в коем разе! Я на работе. Я хотел у вас спросить…
— Закусите, потом спросите.
Над столом только ложки летали! Единственное, о чем думал сейчас Горчаков: не объестся бы этой вкуснотищей. А Корхов предупредил, что их еще ждет бараний бок.
— Да вы что, Анатолий Михайлович…
— Ешьте! А я еще рюмочку с вашего разрешения. Александр вдруг как-то расслабился, что обычно бывает в кругу искренних, добрых друзей, ощутил желание рассказать начальнику полиции о разговоре с Дрекслером. Может, в предложении немца и впрямь есть рациональное зерно? Стоит посоветоваться с опытным человеком.
И он, как бы между прочим, поведал Корхову о визите в редакцию представителя Рейха. Однако ответ оказался для Горчакова разочаровывающим. Корхов говорил, как рубил:
— Я, молодой человек, в политике не искушен. Мое дело ловить преступников. Преступники были и при царе, и при Советах, где я служил, правда, недолго, и у нас они, и в том же Рейхе. Режимы меняются, а Корхов остается. Пришли вы ко мне не за тем, чтобы рассказать о каком-то Дрекслере. Вас интересует смерть Федоровской.
— Очень интересует.
— От меня что требуется?
— Помощь.
— То есть сообщить о ходе расследования. А с какой стати? За разглашение служебной информации меня следует разжаловать и под суд отдать. И кому разглашаю! Вдруг вы убили Зинаиду Петровну?
— Вы прекрасно знаете, что никого я не убивал.
— Ничего я не знаю. Даже если у вас алиби. Наводчиком могли быть.
— Никогда не думал…
— Что подозревать вас стану? Работа такая: подозревать всех и каждого. Шучу! Не убивали вы актрису: ни к чему вам это, да и не тот масштаб. Тут задействованы более крупные люди. С деньгами, связями, влиянием. Зинаида Петровна была женщиной непростой. Информации я вам не дам. Однако у меня есть предложение. Заключим деловое соглашение, Александр Николаевич? Я подскажу, куда направить стопы, а вы после передаете мне все разговоры. Вдруг накопаете больше моих сотрудников. Разговорите женщин, они вас любят. А женщины, чувствую, здесь замешаны!
— Стукачом хотите сделать?
— Да. И совершенно бесплатно. У полиции нет лишних денег.
— Не нужны мне ваши деньги. Я получаю достаточно.
— Тем более, — хитро подмигнул Корхов.
— …Но не за стукачество.
— Дело не в стукачестве, а в том, чтобы поймать убийцу. Идем разными путями, а цель одна.
Горчаков прикидывал: насколько полезно предложение Корхова. Здесь есть рациональное зерно: можно быть в курсе многого. Старый Лис хочет использовать его… Надо использовать самого Лиса.
— Согласен.
Анатолий Михайлович кивнул. Казалось, он и не ожидал иного.
— Тогда жду ваших первых указаний.
Корхов внимательно посмотрел на своего гостя:
— Почему бы вам не наведаться в театр?
«Все-таки театр!»
— Переговорите с режиссером Степановым, актрисой Прохоренко, главной соперницей Федоровской, и актером Лапиным — он у них играет героев-любовников.
— Степанов, Прохоренко, Лапин…
— Именно.
— А если еще и с банкиром Ереминым?
— С Юрием Ивановичем? С ним встретитесь чуть позже. Пока время не пришло.
Выйдя от начальника полиции, Горчаков направился было в театр. Однако по дороге решил отомстить Черкасовой за недавние угрозы. Сейчас он ее поэксплуатирует. Как она сказала: «Можешь рассчитывать на мои контакты»?
Он зашел на почту, из ближайшего телефона-автомата позвонил Алевтине.
— Мне необходимо в театр, где работала Федоровская.
— Так иди.
— У нас пока единственный театр, дорогая начальница, просто так в него не попадешь. Билетик бы…
— Ты собираешься смотреть спектакль или говорить с людьми?
— Одно без другого невозможно.
— Перезвони минут через пятнадцать.
Через огромное окно почты Александр наблюдал за центральной улицей Старого Оскола. Люди шли неспешно, увидев знакомых, останавливались, и — разговоры, разговоры. Как не пытаются сюда внести стихию делового центра с постоянной беготней и отсутствием у каждого времени, не получается. Жизнь замерла, она почти такая же, как пятьдесят, а может и сто лет назад. Грустные лица встречаются реже; а чего грустить? Страна быстро развивается, боль Гражданской войны отходит в прошлое.
И тут… Граница совсем рядом, Советы не смирятся, что часть их территории, причем самой богатой, отторгнута. Может, прав Дрекслер: России нужен серьезный союзник?
Горчаков перевел взгляд на висевший невдалеке плакат, где красивый мужчина с золотыми кудрями широко улыбался всем посетителям почты. Александр знал лично и обожал этого кудесника слова! Сергей Есенин приезжает со своей программой в Старый Оскол. Что было бы с великим поэтом, останься он в свое время в СССР? Расстреляли бы! Или тихо бы покончил жизнь самоубийством.