— Ваши книги? — коротко спросила девушка, кивнув на два томика, которые держала в руках.
— Значит, извиняться вы не думаете, не милая барышня! — даже не глянув на книги, недовольно проворчал Кондратий Вениаминович, аккуратно приминая пальцем табак.
— Вообще-то, я уже извинилась, но для вас могу повторить. Извините меня, пожалуйста! Здесь так мало места, ваше кресло нельзя было развернуть. Пришлось действовать напрямик. — Василиса состроила покаянную гримаску.
Но Потехин ее извинений не принял. Наоборот, несерьезный тон девушки разозлил его сильнее.
— Вы прошли сквозь меня! — начал выговаривать он, — Еще и ворочались внутри. Я чуть не развеялся!
— Но не развеялись же! — Журналистка невозмутимо пожала плечами. — Лучше ответьте, чьи это книги?
— Понятия не имею! — пыхнув трубкой, ответил Потехин.
— Они лежали возле вашего кресла, — наседала Василиса. — В этом доме нет никого, кроме вас и Геннадия.
— Геннадий — это кто? Тот мужлан из привратницкой? — Призрак нахмурил брови, будто припоминая. — Наверное, его книги и есть. Почитывает на досуге.
— Да-да, и не выбрал ничего лучше, кроме пособия «Как выйти замуж»!
Девушка наконец-то взглянула на обложку яркого томика, который держала в руках. Сама бы она не рискнула следовать советам этого автора. Получается, чтобы выйти замуж, надо вначале затянуть узел? Можно надеяться, не на шее жениха?
— Я не знаю вкусов своей прислуги. Мало ли что этот Геннадий предпочитает.
Господин Потехин хотел снова величественно пыхнуть трубкой, но что-то пошло не так, и он закашлялся.
— Кондратий Вениаминович, хватит юлить! — повысила голос Василиса.
— Но я действительно не знаю его вкусов! — прохрипел призрак, вытирая набежавшие на глаза слезы. — И вообще, я скверно себя чувствую. Разве вы не видите?
— Постучать вас по спине? — ехидно предложила девушка.
— Зачем?! — Глаза призрака, казалось, сейчас вылезут из орбит. То ли от кашля, то ли от удивления.
— Неважно! — махнула рукой Василиса. — Значит, ваши пошлости вы черпаете из сборника рассказов Ивана Бунина. Вашего современника, между прочим.
— А вы не думаете, что это он у меня их черпал? — сиплым голосом пробормотал Потехин.
Он наконец-то прокашлялся, хрипло вздохнул… и принялся снова раскуривать погасшую трубку. Василиса только головой укоризненно покачала, глядя на это: Кондратий Вениаминович точно уверен, что его убили? Может, его привычка курить доконала?
— Раз он мой современник, мы вполне могли дружить, — невозмутимо продолжил призрак.
— Да вы, да вы… — Василиса чуть не захлебнулась от такой наглости. — Бунин свой сборник начал в тридцать седьмом писать!
— Надо же, какая хорошая память у него была! Двадцать лет мои каламбуры помнил.
— При чем здесь каламбуры?! Вы нагло его цитируете, слово в слово!
— Вы даже знаете значение слова «каламбуры»? Похвально! Видимо, после окончания института в вашей прелестной головке что-то осталось.
— С меня хватит! — разозлилась девушка. — Держите ваши книги!
Она шагнула к Кондратию Вениаминовичу, сунула ему злосчастные томики — хотела в руки, но он и не двинулся. Положила ему на колени — книги с громким стуком рухнули на пол.
— Почему вы так жаждете моей второй смерти? Постоянно пытаетесь меня развеять, — трагическим тоном спросил Потехин, скорбно наблюдая за рябью, в которую превратилась нижняя половина его тела.
— Я уже ничего не жажду. А больше всего я не жажду работать с вами! — отчеканила Василиса и, крутанувшись на пятках, начала спускаться по ступенькам.
— Вам так важно знать о моих отношениях с господином Буниным? — крикнул ей вслед Кондратий Вениаминович.
— Мне важно слышать от вас правду! Как я вам помогу, если вы постоянно лжете?
— Я действительно не знаю, чьи это книги. Жильцы одной из квартир оставили старую кровать, не захотели везти в новый дом. Когда рабочие подняли ее, чтобы выбросить, ножки отпали — все четыре. Оказалось, кровать держалась только на сложенных под ней стопках книг. Ее ножки были просто приставлены по бокам. Пока рабочих не было, я позаимствовал пару томов — все равно остальные вынесли на мусорник. Схватил не глядя те, что сверху лежали.
Василиса, сойдя по ступенькам, остановилась у окна и подняла голову, обращаясь к невидимому отсюда привидению:
— Вы снова врете! Как вы взяли эти книги? Вы не можете двигать физические предметы — вы же призрак!
— Не кричите так, мышей испугаете! От вашего гневного «вы» у них икотка начнется.
Кондратий Вениаминович материализовался рядом с ней — без кресла, но все еще с трубкой.
— Я умею двигать предметы, уже научился. Надо же мне чем-то занимать себя. Вы даже не представляете, сколько у меня сейчас свободного времени: я ведь теперь не сплю по ночам.
— Но в прошлый раз вы сказали, что только-только пробудились!
— «Только-только» — это два месяца. По сравнению со столетием, которое я провел запертым в своей тюрьме, совсем немного.
— Хорошо, — вздохнула Василиса. — Допустим, я вам поверила.
Она вытащила телефон, открыла заметки:
— Расскажите мне о втором своем партнере.
— О каком партнере? — переспросил Кондратий Вениаминович, изобразив на лице полнейшее непонимание.
— Ваша фирма называлась «Братья Потехины, Потрошков и Галлахер». О Потрошкове вы рассказали. Кто такой Галлахер?
— А-а-а… этот… — пренебрежительно хмыкнул призрак. — Это какой-то иностранец. Его мой брат привлек, чтобы придать вес компании.
— Иностранец? — насторожилась Василиса.
Девушке вспомнился недавний разговор с Геннадием: «Иногда хорошо его понимал, а иногда переспрашивать приходилось». И выглядел неизвестный весьма своеобразно, в Петербурге попроще одеваются.
— Британец какой-то с деньгами, — объяснил Кондратий Вениаминович. — Петруша говорил, что у него связи какие-то были в посольстве. Вот я и согласился.
Говорил Потехин неохотно, было видно, что снова начинает юлить. Как девушка ни допытывалась, о Галлахере он толком ничего не рассказал.
Уходила Василиса в скверном настроении. Получается, она Геннадию заплатила только за то, чтобы с Кондратием Вениаминовичем поругаться. Очень веселое развлечение, ничего не скажешь! Полезной информации в их разговоре было совсем немного — что вообще можно искать на основе таких скудных данных?
Еще и на улице было мерзко! Серые тучи, казалось, на голове лежали. После вчерашней прохлады температура скакнула сразу до двадцати, при этом воздух был сырой, чуть ли не с моросью. Расстегнув куртку, Василиса недовольно поморщилась: еще не баня, но уже предбанник.
Будто мало ей было негатива сегодня, стоя на светофоре, она ощутила взгляд. Да‑да, тот самый, вчерашний. Василиса почувствовала, как ее кулаки сами сжимаются: похоже, кто-то сейчас схлопочет! Она как раз ищет, на кого бы выплеснуть излишек эмоций!
Глава 11
Василиса быстрым шагом перешла узкую боковую улочку и юркнула за памятник, стоявший на углу. Ее всегда раздражала эта грубая бетонная глыба, которую кто-то придумал поставить прямо поперек тротуара. И так на Петроградке тротуары узкие, так еще что-то обходить приходится! Называется: очередной привет из эпохи соцреализма.
Но сейчас памятник оказался как нельзя кстати. Василиса даже немного пожалела, что он узковат, мог бы быть и пошире.
Вытащив из кармана телефон, девушка включила его и замерла, будто ожидая, когда гаджет загрузится. А сама чутко прислушивалась: спешит кто-то проверить, куда делась Василиса? Пусть этот хам только подойдет поближе. Вот тогда она ка-ак выскочит, ка-ак выскажет ему все, что думает о его наглом преследовании! Или даже сфотографирует: щелкнет вспышкой прямо в белобрысую физиономию!
Девушка ни секунды не сомневалась, кто за ней следит. Небось, снова вчерашний дистрофик явился! Строит из себя сигма-боя с босыми ногами!