У Даши не было желания с кем-то знакомиться, но она вежливо улыбалась и кивала. Как-то поддерживала разговор, хотя не понимала, о чем говорят. Мата много и это коробит. Даже от девушек. Она, было, хотела сказать Вадиму, что через пару часов ей придется его покинуть, но он опять куда-то исчез и с кем-то заболтался. Вернулся с фужером вина.
- Красное – нормально? Легкое совсем, выпьем за здоровье именинника.
Себе взял покрепче – маленькая стопочка с чем-то приятно-коричневого цвета.
Даша пригубила вино. Оно оказалось действительно легким. После нескольких глотков в голове зашумело – она толком ничего не ела от волнения. Шашлык еще не дожарился.
- Костян, хоть что-нибудь на закусь дай! – гаркнул кто-то.
- Овощи вон на пне, колбаса, - ответил именинник.
Даша зацепила пару ломтиков буженины и съела банан. Перебросилась парой слов с пухленькой девушкой, которая назвалась Юлей.
- Давно Вадима знаешь?
- Нет.
- А я года полтора. В одном институте учимся.
Девушка выглядела совсем ребенком – валимо, из-за пухлости. Мало кто догадывался, что тонкая, высокая и серьезная Даша еще школьница. Ей бы дома сидеть, к экзаменам готовиться…
Юля без лишних слов протянула ей стопку с коричневой жидкостью.
- Попробуй, коньячок недурен. Обычно такое пойло приходится глотать!
По пищеводу как ершиком провели, но Даша не выдала себя. Коньяк она пробовала лишь однажды, и особых восторгов он не вызвал. Однако подействовал мгновенно. Когда появился Вадим, она сама готова была повиснуть на нем и не отпускать. Такая реакция его, разумеется, порадовала. Еще минут через десять музыка показалась неплохой, разговоры увлекли, и люди стали куда приветливее. Когда подоспел шашлык, и вовсе праздник начался. Прелести жареного мяса Даша никогда не понимала – возможно, тут дело в тусовке, в сборах на природе, в общении или в самом факте наличия всего вышеперечисленного. Что до мяса, оно всегда казалось ей жестким, есть с шампура неудобно и порции слишком большие.
Когда музыка надоела, принесли гитару, нашлись и солисты, и хористы.
- Лапуль, срази их, чтоб знали! – предложил Вадим.
Даша удивилась, как тяжело даются ей объяснения: язык не слушался и ворочался медленно, слова выползали вялыми и неубедительными, хотя импровизировать не пришлось – все это она объясняла себе не раз. Мирских песен она не поет, голос ее звучит только в храме и только для Бога. Со временем она вовсе разучилась петь мирское. Раньше запоминала мелодию, услышав раз, а теперь стала фальшивить, терять линию, путать слова даже в любимых песнях.
- И нечего на это отвлекаться, - говорила одна из певчих, работавшая руководителем хора в институте, - у меня есть такие ребята: раз попробовали духовное спеть – светское больше не хотят и не получается у них.
Вадим сделал вид, что понял и настаивать не стал.
- Но как тебе, должно быть, противно слушать это блеяние! – посочувствовал он.
Даша так захмелела, что ее все веселило, а на фальшь она почти не обращала внимания.
Они отсели от общей кучи в сторонку, на поваленное бревно.
- Расскажи мне еще про хор, что-нибудь интересное… я же такой далекий от всего этого! – он притянул ее к себе и поцеловал в шею.
Даша вздрогнула.
- Не нравится? Ладно, не буду.
Она что-то промямлила то ли в оправдание, то ли в извинение.
- Хочешь, в дом пойдем? У Костяна лицензионные диски – сборники баллад, под которые только и танцевать. Авторские компиляции, не пиратство какое-нибудь!
И Даша повелась. По старой памяти она любила диски – даже запах новенького буклета. Покупаешь и несешь домой, а там словно приступаешь к таинству. Вкушаешь чужое творчество. Выделяешь для этого время и одиночество. Лучше эти моменты ни с кем не делить – потом можно позвонить подруге, но когда сама наслушаешься, начитаешься и сформулируешь мнение о пластинке. Жаль, это время ушло, и музыку глотают не вслушиваясь и извергают не переварив.
Однако насладиться чужим творчеством Даше не позволили.
- Иди сюда, лапуль, помедетировать и дома можно, - Вадим протянул ей руку и поволок танцевать.