— Да все хорошо, я здесь, я жива.
— Я испугался, что потерял тебя второй раз по собственной глупости. — Он жарко шептал мне в ухо. — Я почувствовал твой страх, пронзила мысль о жизни без тебя, и я впал в панику. Без тебя я не могу жить, Ханна. И не хочу.
Я высвободилась из яростных объятий, заглянула в эту невероятную красоту зеленых глаз. В эту честность. В эту любовь. Вдвое сильнее захотела вернуть бывшее, но меня не отпускал призрак прошлого Рождества.
— И все же ты ушел на целый год. Я не могу это просто так забыть, Броуди.
Я ему говорила, что меня не интересуют причины, но это была чистейшая ложь.
Он вздохнул, погладил меня пальцем по щеке. У меня по телу прошла ответная судорога, и я только смогла не броситься снова к нему в объятия, забыть прошлое и только наслаждаться настоящим.
Но этого я не могла. У меня долг перед промоченной слезами подушкой.
— Я был идиотом…
— Мне кажется, в этом мы уже согласились, — сухо перебила я. — Осталось выяснить вопрос почему.
Он запустил руку себе в волосы, потом ответил:
— Все случилось очень быстро… я просто не был к этому готов.
— И справился с ситуацией, просто смывшись? Логично.
— Любить человека — в этом нет логики.
— То, что я человек, — это не причина, Броуди. Это предлог. А мне нужна причина.
Нужно знать, что он не сделает так снова. Он вздохнул:
— Я тебя боялся.
Я чуть не подавилась, не веря своим ушам.
— Ты — меня? Это ты у нас огромное мохнатое чудовище, а не я.
Он улыбнулся половинкой рта.
— Никогда не думал, что могу влюбиться в женщину-человека, Ханна. И не хотел этого. И уж точно мои родные не были бы в восторге, если бы я привел в стаю человека. — Он пожал плечами, лицо у него было смущенное. — Ну, я и убедил себя, что это просто увлечение. И ушел.
— Вот так все просто, — сказала я, сама услышав в своем голосе обиду и страдание того времени. — Легче легкого.
— Легко это не было. Совсем не было. — Он скривился, и вдруг в зеленых глазах засветилось одиночество той же силы, что испытывала я весь последний год. — Ты себе представить не можешь, сколько раз я брал трубку, чтобы тебе позвонить. Представить не можешь, сколько раз я сидел напротив твоего дома, репетируя извинение. — Он замялся, потом горько улыбнулся: — И уж точно понятия не имеешь, как часто мне хотелось прервать твое свидание и превратить твоего кавалера в котлету. И вот это желание убивать всех, с кем ты встречаешься, и убедило меня, что тут не просто увлечение.
— А мысль поговорить со мной обо всем об этом тебе не приходила в голову?
— Можешь мне поверить, я об этом думал. Но для вервольфа всегда нелегко признать, что он был неправ, особенно при таком гневе и обиде. И чем дольше я это чувствовал, тем больше убеждался, что совершил самую большую в своей жизни ошибку, тем страшнее мне было думать, что никакие извинения не загладят сделанного, и я потерял тебя навеки.
— Так почему же ты решил теперь извиниться?
— Потому что думаю о тебе каждый день и вижу тебя во сне каждую ночь. Мы с тобой — это никогда не было ошибкой, что бы я ни думал об этом вначале, и то, что у нас есть, никогда не исчезнет. Я люблю тебя, Ханна, и ты нужна мне. — Он положил пальцы мне на губы, отчего они почувствовали покалывание, и уронил руку. — Прошу тебя, скажи, что ты меня простила. Скажи, что дашь мне вторую попытку.
Я смотрела на него, понимая, что ответ может быть только один. С той секунды, когда он снова вошел в мою жизнь, другого ответа уже не было. Пусть я никогда не могу забыть год одиночества, причиненную мне боль, но что у нас было, стоит битвы.
Козел или не козел, прав он или не прав, но мне нужен этот мужчина в моей жизни. На Рождество. На всю жизнь. Я выдохнула и сказала неуверенно:
— Броуди, я не знаю. — У него напряглись плечи, какое-то бездонное отчаяние мелькнуло в глазах. Я позволила себе тень улыбки и добавила: — Я же еще даже шоколадный торт не доела. И вопрос о пропущенных подарках на день рождения и на святого Валентина тоже пока не решен.
Он рассмеялся — так радостно, так счастливо, что у меня плечи гусиной кожей покрылись. Обняв за талию, он подтянул меня к себе.
— А если я тебе обещаю купать тебя в шоколадном торте всю оставшуюся жизнь?
Я прижалась теснее, купаясь в жаре от его тела, запахе его кожи в каждом моем вдохе.
— Это может быть шагом в правильном направлении.
— И ближайшие десять лет делать тебе на день рождения по два подарка?