- Как вас зовут? - спросила Саша.
- Я - Илья, - ответил мальчик без родинки, - он - Вовка, а вы Саша и Дина!
Саша кивнула и сказала:
- Со двора не уходить! Захотите домой, мы вас отведем. - Она повернулась ко мне и предложила: - Пойдем наверх.
Когда мы входили в дом, я оглянулась и увидела, что между прутьями ворот во двор залезла и их собака. Мальчишки весело хохотали, собаки лаяли, носились по двору, потом ребята по очереди принялись бросать апорт, и стало немного тише, только и слышалось:
- Ром, апорт, - через несколько минут: - Молодец, пес, хороший мальчик! - через минуту: - Апорт, Пери! Молодец, хорошая девочка! - И счастливое поскуливание собак.
- Что ты строгая такая? - спросила я наверху.
Саша метнула на меня взгляд и отвернулась.
- Я не всю легенду вчера рассказала. Говорят, здесь пропадают дети. Это тоже связывают с Погорелицей. Правда, за год, что мы здесь прожили, никто не пропал, но никому младше тринадцати лет не разрешают гулять одним. Говорят, исчезали дети до тринадцати лет. Мы тоже попадаем в эту категорию.
Меня снова пробрал холод, перед глазами встал образ из ночного кошмара. Страх, которого я раньше не знала, казалось, разлился под кожей. Меня начал бить озноб. Вдруг детские голоса смолкли. Теперь меня обдало жаром. Мы залезли на подоконник. Мальчишки повисли на заборе и смотрели на дорогу, уходившую в поля. Мы, вытянув шеи, выглянули и увидели удаляющуюся фигуру женщины в черном. В этот момент мальчишки проскользнули сквозь ветви ворот и помчались через дорогу в заброшенную усадьбу.
Охнув, Саша соскочила со стола и бросилась вон из комнаты, я - следом. Когда мы выбежали на крыльцо, пацанов уже не было видно. Обе собаки сидели у поваленной калитки в сад Погорелицы и то ли скулили, то ли подвывали. Не раздумывая, мы перескочили через калитку. Тропинок не было, все заросло травой. Кусты переросших пионов с грязно-серыми комьями прошлогодних цветоносов и мелкими, выродившимися без ухода свежими цветами стелились под ноги. Деревья, давно не знавшие обрезки, сплелись кронами над головой, создав густую тень даже в разгар жаркого майского дня.
Голосов мальчишек слышно не было, это меня еще больше испугало. Откуда-то наползли тучи, скрыв солнце. Стало темно, как поздним вечером. Поднялся ветер. Мне казалось, что стук моего сердца слышен за километр. Мы проскочили через заросли сада и оказались перед развалинами дома. Близнецы стояли, держась за руки перед обрушенной стеной и пустым дверным проемом.
- Что с вами? - вскричала Саша.
Илья протянул вперед руку и прошептал:
- Там...
- Что там? - допытывалась подруга.
Я же сообразила, что Матвей прошел в развалины и провалился, возможно, там подвал. Не останавливаясь, я бросилась в дверной проем и услышала сзади испуганный крик. Оглянулась, к своему удивлению увидела дверь. Взглянула вперед. Я оказалась в мрачной комнате, плохо освещенной чадившими толстыми свечами в массивных медных подсвечниках, стоявших по углам. Стены - местами голые, серого цвета, местами задрапированные темно-лиловыми гобеленами. На окнах - лиловые тяжелые шторы. Напротив двери нарисован камин с догорающими дровами. Пахло дымом и воском. Матвей стоял посреди комнаты и смотрел, как мне показалось, на рисунок. Я подхватила мальчишку на руки и ринулась вон. К моему удивлению, дверь легко открылась и выпустила нас.
Я выскочила наружу и жадно вдохнула свежего воздуха. Саша бросилась ко мне. У нее на глазах блестели слезы.
- Ты пропала! Понимаешь, ты сделала шаг в проем и пропала!
- Догадываюсь, - буркнула я, ставя Матвея на землю, - бежим!
Я крепко держала за руку мальчишку, Саша схватила за руки близнецов, и мы рванули вон. В этот момент полил дождь. Мы выскочили из калитки, собаки с лаем и визгом кинулись к нам, но мы неслись в дом. Было темно как ночью. В гостиной Саша опустила жалюзи и включила свет.
- Зачем вы туда поперлись?
Щеки у Саши пылали, мы все попадали в кресла и на диван, пытаясь отдышаться.
- Посмотреть, - ответил Матвей.
- Что же теперь будет? - я задала вопрос в никуда и никому.
- Что там было? - спросила Саша.
Я рассказала, что увидела. А Матвей тихо добавил:
- Там над камином портрет.
- Чей? - спросила я.
Он зажмурился и покачал головой.
- Опиши! - я крепко сжала ему руку.
- Сначала мой, а когда вошла ты, он стал нашим. На портрете были я и ты.
- Наверное, там висит зеркало, - догадалась я.
- Нет, - Матвей отрицательно мотнул головой, - это портрет. Я стоял возле дивана, положив руку на подлокотник, а ты сидела на диване.
Меня снова пробрал холод, задрожали руки, а ноги налились тяжестью, будто свинцом. Меня словно вдавило в кресло. Подкатила тошнота.
- Маме ничего не говорить, - твердо сказала Саша, - без собак со двора не выходить. И вообще, не выходить со двора.
В этот момент послышался звук мотора подъезжающей машины, и псы зашлись в заливистом лае.
- Мама! - Матвей кинулся к двери.
И действительно вошла тетя Оля. От ворот отъехала машина.