Джулия как всегда ждет меня возле машины, и увидев, кто стоит рядом с ней, я дважды моргаю. Может, мне померещилось? Нет. Она и Уэс болтают, словно дружат сто лет. Ну, точнее болтает лишь Джулия, а Уэс слушает ее с веселой ухмылкой. Видимо, она и ему кажется ненормальной — но ненормальной, как все четырнадцатилетние девочки, а не как дипломированные психопатки.
— Привет, подружка. Как все прошло с консультантом?
Я поворачиваюсь к Шарлотте.
— Вроде бы хорошо. Она собирается помочь мне с поиском музыкального колледжа.
— Супер. — Шарлотта кивает в сторону моей машины. — Что здесь делает Уэс? Я думала, вы поругались.
— Так и есть. — Я не понимаю, что происходит.
Мы переглядываемся, а затем уже вместе продолжаем идти к машине. Увидев нас, Уэс выпрямляется. Он явно нервничает. Я не знаю, что сказать ему, поэтому жду, когда он заговорит сам.
Его скейтборд прислонен к решетке радиатора моей машины. Уэс держится за лямки своего рюкзака и выглядит таким же напряженным, как я.
— Мы можем поговорить?
Меня атакует множество эмоций. Злость. Страх. Сожаление и вина. И надежда. Последнее пугает меня. Я убедила себя в том, что с Уэсом покончено, но стоило мне увидеть его, и мое сердце забилось быстрее. Мягкость и искренность его голоса вызывают во мне тоску, которую невозможно игнорировать. Почему он так действует на меня? Откуда у него надо мной столько власти? Это и нравится, и раздражает.
— Это будет просто еще одна перепалка? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь казаться уверенной и спокойной, хотя на самом деле это не так.
Его брови удивленно выгибаются, и он пожимает плечами.
— Надеюсь, что нет.
Мне хочется отказать ему. Я устала от этой игры. Устала страдать. Но я знаю, что выслушаю его, чтобы ни было у него на уме.
— Поедешь сегодня со мной? — предлагает Шарлотта Джулии.
Моя сестра охотно соглашается, но на этот раз не потому, что Шарлотта популярнее, старше и у нее крутая машина. Улыбками пожелав мне удачи, они исчезают, и мы с Уэсом остаемся наедине.
Вокруг нас потрескивает неловкость. На улице душно, несмотря на прохладный осенний ветер, щиплющий нас за носы.
— Ты сегодня поедешь в больницу? — спрашиваю я, хватаясь за любую возможность хоть что-нибудь сделать, чтобы мы не продолжали и дальше просто пялиться друг на друга.
Когда он кивает, я указываю на машину.
— Запрыгивай. Я тебя подвезу.
Мое косвенное согласие на разговор вызывает у него вздох облегчения. Пока он идет к пассажирской дверце, а я выуживаю ключи, мимо нас проходят Триша, Лиз, Джейк и Чейз. Триша громко фыркает.
— Рада тебя видеть, Уэс.
Судя по тону, она ни капли не рада, однако Уэс все равно бормочет полувежливое «привет».
С жестокой ухмылкой она поворачивается ко мне.
— Сейчас снова скажешь, что между вами ничего нет?
Я открываю рот, чтобы как всегда возразить, но Уэс опережает меня:
— А если даже и есть, то какое дело тебе?
Онемевшая Триша отступает назад. Я потрясена не меньше нее.
Что он имел под этим в виду? Почему просто не сказал ей правду? Что между нами ничего нет и никогда не было.
Лиз и Джейк завороженно наблюдают за драмой. Им наплевать, вместе мы с Уэсом или не вместе. Им нужно одно: почва для будущих сплетен. Расстроенным выглядит только Чейз, и на его лице скорее разочарование, нежели гнев. И почему Триша к нам прицепилась?
Оправивись от шока, она с отвращением фыркает.
— Я видела вас тогда в спальне родителей Джейка. Я видела…
— Ты видела, как я поцеловал Бэйли. Это я поцеловал ее. Тот поцелуй был единственным, и она сразу же рассказала все Спенсеру. И Спенсер простил ее. Он вообще ее не винил. Это я виноват в его смерти. Не Бэйли. Она любила Спенсера и никогда нарочно не причинила бы ему боль.
Он делает глубокий вдох, словно закончив тираду, но затем взмахивает руками и кричит:
— Да Спенсер тебе никогда даже не нравился!
— Я…
— Просто катись к черту, Триша. Прекрати о нас лгать и не лезь в наши дела!
Внезапная вспышка гнева Уэса повергает в ошарашенное молчание всю студенческую парковку. И ошарашенное — это еще слабо сказано. Как только Триша выходит из оцепенения, она оглядывается вокруг, замечая ребят, которые смотрят теперь в нашу сторону. Ее лицо вспыхивает от унижения. У нее нет аргументов, чтобы возразить, поэтому она довольствуется лишь тем, что бросает на нас злобный взгляд, и с надменным видом отходит.
Уэс, открывая дверцу, что-то бормочет. Что именно — я не слышу, но готова поспорить, что это то же неприличное слово, которое всплывает у меня в голове, когда мне приходится иметь дело с Тришей.
Пока мы выезжаем с парковки, он все еще гневно смотрит на Тришу — как та, рьяно жестикулируя, расхаживает взад-вперед и разглагольствует перед Лиз.
— Серьезно, я терпеть ее не могу, — ворчит он.
Я подавляю улыбку. Мне она тоже никогда особо не нравилась. И почему я ее так долго терпела? Вообще, перестать с ней дружить даже приятно. Мне понравилось обедать с приятелями из оркестра, и я решила садиться с ними всегда.
Уэс сейчас прямо кипит, но заставить злится себя я не могу. Наверное, я действительно оставила Тришу и ее банду в прошлом. От осознания этого становится легче.
Уэс предложил поговорить, но мы всю дорогу молчим. Я знаю, что до его смены еще полчаса, и после его тирады в сторону Триши мне нужно высказать все, что накопилось внутри, поэтому вместо того, чтобы просто высадить его у больницы, я паркуюсь. Торчать с ним в машине не хочется — напряжение между нами столь велико, что на меня начинает накатывать клаустрофобия. Поэтому я выключаю двигатель и выхожу. Свежий воздух мгновенно приносит облегчение.
Пока я бреду к скамейке, которую уже начинаю считать нашей скамейкой, Уэс меня догоняет.
— Уэс…
— Бэйли…
Мы не смеемся, когда начинаем говорить одновременно, но напряжение между нами немного рассеивается. Я не даю ему возможности начать первым. Мне нужно сказать ему одну вещь.
— Это не твоя вина, Уэс.
Он хмурится, но я не обращаю на это внимания.
— Той ночью он попросил меня отвезти его, — внезапно выпаливаю я. — Он пытался дать мне ключи.
Я хранила этот секрет целый год. Самое большое сожаление за всю мою жизнь. Я могла бы предотвратить несчастный случай со Спенсером. Могла бы спасти его, даже не зная, что ему угрожает опасность. Он мог остаться в живых.
— Почему же ты это не сделала? — тихо спрашивает Уэс. В его голосе нет осуждения, но я все равно испытываю вину.
— Мне еще не было шестнадцати. У меня не было прав, и я не умела водить. Я никогда раньше не садилась за руль. Мне было страшно. Я хотела позвонить кому-нибудь, чтобы нас забрали, но Спенсер сказал, что родители убьют его за то, что он напился. Когда он сказал, что без проблем доедет и сам, я отказалась садиться в машину. Мне казалось, что это остановит его, но он по-прежнему злился из-за того поцелуя и все равно уехал. Надо было просто отвезти его домой. Я должна была взять эти ключи, когда он их давал.
Я прерываюсь. Из груди начинают рваться рыдания, и Уэс удивляет меня, когда встает и протягивает мне руку. Осторожно смахнув пару сбежавших слезинок, я позволяю ему поднять себя на ноги, после чего он переплетает наши пальцы и уводит меня к небольшому скверу со столиками для пикника.
— Бэйли, он напился в ту ночь из-за меня.
Я отрицательно мотаю головой.
— Нет. Это ведь я рассказала ему про наш поцелуй.
Уэс останавливается и поднимает глаза.
— А все остальное ты ему рассказала? Ты сказала, почему я поцеловал тебя? Ты сказала, что именно я хотел сделал? От чего ты спасла меня?
У меня обрывается сердце. Я никогда не забуду, как в поисках Спенсера забрела в комнату родителей Джейка, но нашла там Уэса. Он сидел на кровати с пистолетом в руке.
— Нет. — У меня едва получается выдавить это слово. Я до сих пор вижу в кошмарах, как он защелкивает барабан, а затем подносит дуло к виску.
— Я никому об этом не говорила. Хоть и боялась, что позже, когда тебя некому будет остановить, ты попытаешься снова. Но я обещала тебе, что никому не скажу. Даже Спенсеру.
Сжав мою руку, Уэс тянет меня к ближайшему столику для пикника.
— Между мною и Спенсером стояло нечто серьезнее того поцелуя. Гораздо серьезнее. Это разделяло нас с самого детства, в течение нескольких лет. С тех пор, как мы сделали ту дурацкую капсулу времени.
— Расскажешь мне? — Я перестаю дышать, пока жду ответ.
Мое сердце начинает бешено колотиться. Я не могу совладать со своими эмоциями. Слишком много мыслей крутится в голове. Что произошло между ним и Спенсером? Что было в той дурацкой капсуле времени? И как это связано с тем, что в день гибели Спенсера Уэс чуть не покончил с собой? Я не могу понять, как все это связано, но уверена, что связь все-таки есть. Ведь это и есть незавершенное дело Спенсера.
Когда Уэс молча отворачивается от меня, я впадаю в отчаяние.
— Пожалуйста, — умоляю его.
— Это не имеет значения.
— Имеет. Мне нужно понять.
Я вскакиваю, потому что чувствую, что вот-вот взорвусь. Так я и поступаю. Уэс хмуро поднимает глаза, и я просто теряю контроль. Возможно, он хмурится не из-за злости, но я не могу удержать в себе всю ту горечь, копившуюся внутри с тех пор, как все это началось.
— Он был моим парнем! Я любила его больше всего на земле. После того, как он умер, моя жизнь развалилась на части, а он вернулся, чтобы помочь тебе!
Уэс бледнеет. Встает и пытается взять меня за руку, но я вырываюсь. Мне нужно немного пространства.
— После аварии мне даже дышать стало трудно, а он явился просить меня помочь тебе. Меня. Ту, которая никогда тебе даже не нравилась! Ту, которую ты ненавидел за то, что я любила его. Ту, которую ты хотел вычеркнуть из его жизни!
Уэс трет лицо, а затем проводит руками по голове.
— Я не хотел, чтобы ты исчезала из его жизни! — кричит он, внезапно тоже утратив контроль. — Я хотел, чтобы ты с ним порвала, потому что я был влюблен в тебя! Я хотел, чтобы ты стала моей.