Господин У низко поклонился, потом повернулся и пошел к выходу в сопровождении жены. Судья быстро нагнал ее и тихо сказал:
— Вчера ваш муж приходил в управу не для того, чтобы обвинить вас, госпожа У. Напротив, он хотел защитить вас. Теперь вы можете заново начать жизнь с ним. Не ищите дешевых развлечений на стороне, вы ведь увидели, что они могут привести к позорной смерти.
Она кивнула и быстро пошла догонять мужа.
Вернувшись к алтарю, судья увидел, что там стоит Ли Май, склонив голову и глядя на закрытый люк подвала.
— Пожалуйста, примите заверения в моем искреннем сочувствии, господин Ли.
Банкир поклонился.
— Я скорблю о моей невесте, ваша честь. Ведь я все время надеялся, что она жива. И глубоко огорчен тем, что мой брат опозорил нашу семью.
— Я искренне уважаю ваш твердый характер и непоколебимую верность, господин Ли, — серьезно сказал судья. — Семья, в которой есть такой человек, может вынести все превратности судьбы.
Ли Май вновь поклонился и пошел к выходу.
Настоятельница, наблюдавшая за всем этим, медленно покачала головой.
— Этот храм был обречен на то, чтобы стать местом ужасных событий, потому что осквернялся еретическими обрядами. Там, откуда ушел наш учитель Будда, поселяются злые духи и демоны. Я немедленно начну готовиться к сложной церемонии очищения. До свиданья, ваша честь.
— Проводи домой ее преподобие, Ма Жун! — приказал судья Ди. Потом он повернулся к начальнику стражи. — Пошли четверых людей к восточным городским воротам, чтобы они доставили бамбуковые лестницы, два временных гроба, лопаты и еще веревок. Сначала мы вытащим трупы, потом золото. Затем нужно очистить подвал. Выйдем и подождем во дворе, Хун. Этот затхлый воздух становится невыносимым.
Судья уселся на большой камень под одним из фонарей управы, а старшина Хун — на поваленное ветром дерево. С другой стороны внешней стены доносился неясный гул голосов. Нищие и праздные горожане, пришедшие за кортежем от восточных ворот, расспросили стражников, уводивших заключенного, и теперь оживленно обсуждали удивительные события.
Старшина Хун с наслаждением вдыхал свежий воздух. Он пытался разобраться в событиях, так быстро следовавших одно за другим, но не все мог увязать между собой; ему казалось, что судья умышленно что-то опустил. Но главное, конечно, то, что судья вернул золото казначейства! Он довольно улыбнулся. Это, несомненно, расположит к нему высокие власти в столице, что может означать назначение куда-нибудь получше, чем отдаленный провинциальный округ!
— Как вы собираетесь перевозить правительственное золото, ваша честь? — спросил он.
— Мы завернем его здесь в промасленную бумагу, Хун, потом доставим его в управу в моем паланкине. Там нужно будет немедленно проверить его вес в присутствии уважаемых свидетелей.
Судья замолчал. Засунув руки в широкие рукава, он смотрел на совершенно симметричный силуэт храма, вырисовывавшийся на фоне вечернего неба. Старшина задумчиво подергивал козлиную бородку, опершись правым локтем на левую ладонь. После долгого молчания он сказал:
— Сегодня днем вы, ваша честь, положили карточку Яна поверх карточки Ли Ку. Вы уже подозревали, что Ян выдавал себя за художника?
Судья Ди оглянулся на него.
— Да, Хун. Меня очень удивило то, что, хотя самозваный художник легко поддерживал умный разговор о живописи — а на это способен любой студент, изучающий литературу, — он не смог быстро нарисовать заказанную мной картину. Его оправдания были чистой чепухой. Художник, создавший прекрасные картины, которые мы видели в его мастерской, сразу же занялся бы приграничным пейзажем, поскольку досконально знал эту местность, и я бы хорошо заплатил ему. Кроме того, я никогда не слышал от моей Третьей жены о том, что в Ланьфане трудно достать хорошую бумагу. И, когда я неожиданно посетил его с Ма Жуном, я заметил, что краска на тарелках высохла и покрылась пылью, — значит, ими не пользовались день или около того. Его рассказ о том, что Ян загулял, подкреплял мои подозрения, хотя должен признать: Ма Жун был прав, говоря, что владельцы харчевен часто лгут. Наконец, Хун, эта странная вспышка насилия в последние три дня. Трое убитых и две попытки убить Ма Жуна! Я определенно ощущал, что в деле появился новый фактор и за золотом охотится новый человек, у которого есть основательная причина как можно быстрее скрыться. Это подтверждало мою теорию о попытке выдать себя за другого, потому что, хотя и художник, и Ян были известны беспорядочной жизнью, все же существовала опасность, что какой-нибудь лавочник или торговец начнет задавать неудобные вопросы. После того как эксперимент с люком погреба доказал, что господин и госпожа У, Ли Май и настоятельница невиновны, я понял, что преступник — Ян Моудэ.