Андраст отступил на шаг и отвернулся от Гаэла, уставившись в небо, но заметное даже сквозь одежду сокращение мышц спины и шевеление волос в том месте, где в боевой ипостаси проклевываются рога, явно указывало на раздраженное и гневное состояние демона. Эльдар с Джанграмином стояли чуть в стороне и мрачно выслушивали речь шефа, но по всему было видно, что они согласны с каждым словом, больно вонзавшимся словно острые стрелы в грудь эльфа.
Эверхарн не помнил, чтобы друг когда-нибудь говорил с ним таким обличительно презрительным тоном, выставляя напоказ все огрехи и ошибки. Андраст мог распекать его наедине, в своем кабинете или доме, но никогда не делал этого при других, щадя гордость и самолюбие друга. И то, что сейчас показательная порка проходила при других, указывало на то, что он действительно её заслужил.
Уши эльфа, посерев больше обычного, нервно подергивались, а лицевые мышцы застыли в оскале, каким мог бы похвастаться самый злобный оборотень. Но многолетняя практика и умение концентрироваться на главном, не давала выплеснуться эмоциям, заставляла кровь усилено циркулировать по жилам, заставляя мозг работать с той скоростью и эффективностью за которые его ценили. Он, словно счетная машина, выдергивал и анализировал все свои действия за последние годы. Аккуратно складывал в невидимую стопочку правильные ходы, приведшие к определенным результатам, отметал в сторону просчеты в поведении и образе действий за время жизни после смерти жены. Когда он закончил с инвентаризацией, перед его мысленным взором ровными рядами друг на друга уложились папки с удачно выполненными заданиями, а рядом располагалась огромная куча черных, серых, кровавых листов, во много раз превышающая аккуратный столбик. В этом бардаке было все — невнимание к людям, огорчение матери, пренебрежение собственной безопасностью, равнодушие, презрительность, наплевательство. Он сам ужаснулся результату инспекции.
«Неужели все эти годы я только и делал, что совершал ошибки? Я вычеркнул себя из жизни, предоставив течению нести меня на своих волнах, не обращая внимание на омуты и бездны: выплыву — не выплыву, как решит случай. Бедная мама! Я не мог представить всей силы её отчаяния, противостояния моему безразличию. А друзья? Как они только выносили рядом с собой эту бездушную машину по имени Гаэлирон Эверхарн.»
Его уши не просто порозовели, они пылали от стыда, и поникли, не имея сил и желания гордо возвыситься над породистой чистокровной головой аристократа.
- Ты забыл, что в папочки складывал листы любовно и аккуратно, как все, что относится к твоей работе, а в кучу швырял небрежно, как что-то незначительное и ненужное, - раздался голос Андраста, в котором вместе с язвительной усмешкой сквозили доброта и сердечность. Конечно, как опытный менталист шеф вскользь просматривал образы мелькавшие в голове друга, не влезая глубоко, но, чтобы знать, с чем придется иметь дело в дальнейшем. И Гаэла в данный момент это нисколько не задело. Он понимал, демон действовал так, как сам стал бы действовать в подобной ситуации. Лучше заранее знать с чем придется столкнуться.
Эльф поднял голову и внимательно посмотрел на друзей, выискивая в их взглядах, чертах, глазах осуждение или упрек. Но ничего этого не было. Впрочем, не было и сострадания. Пожалуй, более всего можно было охарактеризовать их вид как заинтересованный и… смешливый, задорный. На их лицах были те эмоции, что всегда возникали в предвкушении. В предвкушении чего?
Уже окончательно придя в себя граф Эльондарский осмотрелся вокруг и брови его поползли наверх.
– Это то что я думаю?
– Трудно сказать о чем ты думаешь, мысли мы читать не умеем, но это именно то, что ты видишь, - из тени вышел улыбаясь еще один персонаж представления – ректор Универа, учитель и друг.
– Вы решили напасть на меня все вместе и сразу, - с показной обидой произнес Гаэл, но на сердце стало тепло от заботы товарищей.
Да, как же далеко зашла его «болезнь», если он сразу не заметил, что находится на полигоне Универа в Рибертане, том месте, которое было родным в течении долгих восьми лет его и Андраста ученичества. Именно здесь они познакомились, здесь произошла их первая совсем недружеская стычка, послужившая тем не менее началу дружбы и дальнейшего сотрудничества. Тогда с ними был еще и третий. «Три призрака», так их впоследствии называли в Универе — Гаэлирон Эверхарн (эльф-стихийник), Андраст Тальгг`итар (демон-менталист и портальщик) и Дантрон Млок (вампир-некромант). Троица таких разных по темпераменту и предпочтениям молодых людей, сплотившихся настолько, что ощущали себя чуть ли не единым организмом. Об их похождениях и проделках по заведению ходили легенды, обрастающие с каждым годом все большими подробностями, часто просто выдуманными. Но больше чем проказы славу троице принесли способности, дополнявшие друг друга. Демон был зачинщиком и двигателем авантюр, эльф просчитывал способы выполнения, возможные препятствия и ходы для отступления без ощутимых потерь, а вампир — был прикрытием и боевой единицей, в случае какой-либо непредвиденной неожиданности во время вылазки. Об их успешности говорило и то, что Стилтон Тронтронс так и не смог доказать их причастность к проделкам потрясающих Универ. А если по совести, то не очень и старался. С интересом наблюдал за развитием и возмужанием этой троицы, время от времени направляя их обучение в новое русло, благо, что проказы были невинными, никому не наносили ущерба. Именно с его легкой руки их и окрестили «Тремя призраками».