Вадя «метнулся» к лифтам. Все жили на одном этаже, много бегать не придется.
– Илья! – недовольно позвала Алиса.
Илья боролся с вылезшим из бутерброда кетчупом, поэтому ничего ответить не мог, только глаза округлял.
– Я против клуба!
– Пускай посмотрят, как местные танцуют, – облизал он губы. – Сидят по номерам, придумывают страшилки, вот им и не спится по ночам. Пацанчик этот позвонит, скажи, что мы пойдем.
Он надкусил бутерброд. С одной стороны рта у него вылез белый соус, с другой попытался выскочить кружок соленья. Илья застыл, выпучив глаза и пытаясь продышаться.
– Какая гадость! – припечатала Алиса.
Она почему-то пошла вдоль окон прочь от лестницы, словно собиралась о чем-то поболтать с администратором на входе. Илья, давясь бутербродом и пытаясь сквозь сжатые зубы говорить, потопал за ней.
Рот Санька наполнился слюной. Неприятное чувство. Очень. Вроде как тошнит, а может, и не тошнит – может, сердце бьется. И как будто что-то скребется внутри. Шурк, шурк… норку роет, хочет дырку прокопать, чтобы кровь вылить, воду влить, самого призраком сделать.
– Сань, ну, ты чего? – дернул его за подол футболки Вадя. – Как неживой стоишь.
– Чего это я сразу неживой? – отшатнулся Санёк. – Нормальный. А ты уже за девчонками сбегал?
– Они вот там все стоят, выйти боятся. – И он кивнул в сторону лифтов.
Лифт сломался. Он то бесшумно открывал створки, показывая сгрудившихся в глубине кабины девчонок, то закрывал их. Еле слышно дрынькал колокольчик, сообщая о том, что кабина на этаже. Створки открывались. Глаза у девчонок были огромные, словно прямо перед ними расхаживала сильно уменьшенная, но от этого не менее страшная копия Годзиллы, убитого последний раз в американском фильме больше пятнадцати лет назад.
– Сань, а чего они не уезжают?
– Не хотят.
Санёк отодвинул непонятно чего испугавшегося Вадю и направился к лифтам. Первые несколько метров он прошел спокойно. Девчонки все так же смотрели на него широко распахнутыми глазами. Створки все так же открывались и закрывались. Но стоило ему войти в круг света, падавшего из лифта, они завизжали. Шишкина первая. Видимо, Санькина ненависть на нее начала действовать – психика необратимо разрушалась. Сейчас за костылями в аптеку побежит.
– Дуры, – коротко бросил Санёк, перешагивая границу кабинки. Створки дернулись, но передумали закрываться и с легким шипом вошли в пазы. – У вас кнопка запала.
Он щелкнул по клавише. Кругляшок недовольно цокнул, выходя из своего гнезда. Над головами брякнул колокольчик, предупреждая о приходе лифта.
– Вам куда? – как ни в чем не бывало спросил Санёк.
– На десятый, – икнула Кристина.
– Вот и валите на свой десятый!
Он нажал на кнопку и вышел в холл.
Створки сомкнулись, зашипел в пазах воздух. Вадя, стоящий рядом, напряженно засопел. Лифт еле слышно загудел, взбираясь наверх.
– А чего мы с ними не поехали? – спросил Вадя, глядя, как меняются красные цифры на табло над лифтом.
– Перегруз, – отозвался Санёк.
В лифт лезть не хотелось. Замкнутое пространство рождало тревогу. Вот так войдешь в кабинку, а стены начнут сжиматься. И уже не спасешься. Как у них тут, в Японии, проклятия действуют? Телевизоры на голову падают? Ток сквозь воду бьется? Змеи из-под кровати вылезают? А может, трос в лифтах обрывается?
Санёк прислушался. Было тихо. Лифт благополучно донес свою ношу до пункта назначения.
Ну, значит, в следующий раз оборвется.
– А с часами-то у тебя чего получилось? – спросил он, только бы о чем-нибудь поговорить.
Двигаться не хотелось. По крови растекся холодный яд страха. Руки и ноги стали ледяными, что было странно в такой жаре. Их словно отдельно сейчас держали в студеной воде.
– А круто я придумал, да? – Вадя нажал кнопку, заставляя лифт вернуться. – Часы идут назад!
– А на самом деле куда они идут?
– Вперед. А если пипсу ту вытащить, то назад. Мы просто не заметили. Реально крутятся стрелки в обратку. Я, когда это увидел, думал, шиза накрыла. А потом смотрю, нет, все нормально. Они такие с самого начала, задом наперед.
– Зачетно, – согласился Санёк.
Лифт прошуршал створками. Санёк посмотрел на сияющее светом нутро кабины и повернул к лестнице.
– Эй, Санёк, ты чего? – прилипчивым комаром зудел Вадя. – Вон, лифт пришел.
– На фига он сдался! – Санёк открыл дверь на лестницу. Секунду помедлил, решая: объяснять или нет причину, почему он собирается идти пешком. – Лифты – самый травмоопасный способ перемещения внутри дома. Это еще Кинг говорил. Книжку «Сияние» читал?