В пути никто особо не разговаривал, все понимали, что лес шума не любит, но Отем всё же решил поинтересоваться, чем Сулик занимался до того, как гулифицировался. Тот решил выговорится:
— Да, моя история скучная. До войны прожигал молодость в своём племени: бегал по саванне, пытался научиться варить зелья, кость в носу носил — противно вспоминать. То, что началась война, по мне так было скорее благом для Зебрики, хоть начался какой-то прогресс, и я пошёл в инженерное дело. Когда одна из ваших министерских кобылок передала нам технологию мегазаклинаний, наша инженерная группа получила приказ на воспроизводство данной технологии. После успешных испытаний мы получили приказ: тайно, с группой прикрытия, отправиться в Мэйнхеттен и под легендой фирмы "Золотая Звезда" воспроизвести мобильный заряд мегазаклинания.
— Если ты, ублюдок, создал жар-бомбу, я тебя порву, как перистое облако, — Соуп попытался высказать своё недовольство, но его прервал Отем.
— Продолжай, — полковник был спокоен.
— Я не изготавливал бомбу, а наоборот, сделал систему, которая не даёт сработать детонатору несанкционированно. После того, как отгремели взрывы, наша группа оказалась заперта в нашем тайном убежище. Попытки выбраться лишь привели к проникновению радиации и последующей гулификации меня и моих товарищей. Так сотни лет мы и провели запертыми, пока Литлпип и её команда не нашли нас и не устроили зачистку. Я не воин и решил принять яд, чтобы не доставлять врагу удовольствия от моего убийства. Но, похоже, на гулей яд, что я принял, действует по-иному. Я лишь потерял сознание. Меня, наверно, приняли за труп, иначе бы убили контрольным в голову. Очнувшись, увидел, что все мои товарищи мертвы. В дальнейшем скитался по пустоши и после разгона облаков присоединился к Детям Собора — они одни из немногих, кто был лоялен к гулю зебре. Но работать в Эквестрии мне было противно, и я решил, что нужно добраться до Зебрики, или до того, что от неё осталось. Но увы - рейдеры всё ещё встречаются. На пустоши и попал к ним в плен. К счастью, вскоре на логово рейдеров напали рейнджеры и пегас-киборг. Ты, — Сулик указал на меня, — был среди тех рейнджеров и, сняв шлем, говорил мне, что "в отличие от всякого быдла ты готов убивать, смотря жертве в глаза" и, что "все довоенные зебры должны быть мертвы", но потом упал, бормоча что-то невменяемое. Киберпегас и рейнджеры решили, что я навёл на тебя какое-то проклятие. Потом киберпегас увёз тебя куда-то, а меня увезли в Арбу, ну а остальное и так известно.
После рассказа Сулика среди беглецов стали слышаться недовольные роптания, но они вскоре стихли. Все сейчас понимали, насколько паршиво наше положение, что только внутренних распрей нам не хватает для полного счастья.
Я вспоминал, как спокойно прошла поездка в Арбу (через горы, через лес едет дядя энурес) и каким форс-мажором обернулся побег оттуда. В нас стреляли каким-то орбитальным лазером — наверное, в этом мире нет аналога выражения «из пушки по воробьям». Пока для меня всё прошло относительно удачно: мне провели лоботомию, в меня стреляли, меня лягали, пытались загрызть, зарубить топором, забодать, хотели распилить бензопилой, и в конце изжарить орбитальным лазером, а я всё ещё жив и попутно убил множество копытных разной степени разноцветности. Однако дальнейшие перспективы не радужны — мы заперты в лесу, полном химероподобных тварей, у нас есть оружие, но оно в большинстве своём полицейское и имеет ограниченную военную ценность. Хотя гламурная винтовка Отема вызывает уважение (это не антиматериальная, а антиштоугодная винтовка), но это лишь капля мёда в бочке дёгтя. Наша группа довольно внушительна, но она - ничто по сравнению с тем, что нам может противопоставить противник, к тому же все наши пегасы нелетающие. Как только мы выберемся из зелёнки, то тут же будем сожжены лазером, а если и нет, то против нас будет целая конная армия. Если бы мы были в горах, то можно было бы найти какую-нибудь пещеру и оттуда совершать вылазки, как душманы в Афганистане или дудаевцы. А что можно сделать в лесу? Зарыться в землю как бандеровцы или Вьетконг? Не очень хорошая перспектива.
Чем больше думал о нашем положении, тем сильнее понимал его безнадежность. Хотелось просто провалиться сквозь землю. Зря, наверное, об этом подумал, как говорится - «будь осторожен с желаниями - они могут сбыться».
Погружённый в свои мысли, я совершенно не смотрел под ноги, а в лесу, тем более ночью, это может быть роковой ошибкой.