Мы вышли на улицу. Стоял вечер, красный закат - мрачно, но красиво. Пегас уставился на безоблачное небо с редкими звёздами.
— "Проект одного пегаса" захвачен - мы проиграли, — тихо произнёс он с сожалением. Я не понимал, о чём он говорит.
— Ты о чём? — я решил поинтересоваться.
— Твои друзья уничтожили мой народ, мой дом! — в глазах пегаса читалась ярость.
— Ты пока мой единственный друг, — я выдержал паузу, — друг по несчастью.
— Я не верю в дружбу, мы пока лишь деловые партнёры, — сказал пегас, тыча в меня копытом. Я подумал: «Деловые, так деловые, хорошо хоть не половые...», но вслух неудачную шутку не озвучил.
Осмотрели местность. Психушка располагалась на невысоком холме, рядом со входом стоял знак с надписью «Хуффингтонская психиатрическая клиника Последователей Апокалипсиса». Рядом с названием был намалеван большой крест, как на моих сумках. Я подумал, что для психушки название очень подходящее. Поблизости виднелись полуразрушенные многоэтажки и высокая бетонная башня, с другой стороны зелёная зона - лес. Пегас помахал своими бритыми крыльями, я понял, что он пытается, но не может взлететь. Зрелище меня улыбнуло - пегас выглядел, как ощипанная курица.
— С башен контролируется вся Эквестрия, Вечносвободный лес - единственное место, где можно укрыться, — идея пегаса спрятаться в зелёнке мне показалась логичной.
На пути к лесополосе нам встретился странный летающий робот. Он выглядел, как нечто среднее между летающим глазом, первым искусственным спутником Земли и мухой: круглый, с антеннами и крылышками по бокам. Пегас сбил его несколькими выстрелами из пистолета.
— Робот-шпион "спрайт-бот"! - пегасы раньше тоже ими пользовались, — «пегасы» - моё предположение оказалось верным.
Лес мне показался странным: деревья и кустарники, лианы и папоротники - все они выглядели незнакомо. Вдыхая вечерний воздух, я решил обдумать своё положение. Я не сумасшедший, и либо нахожусь в коме, и всё это мне кажется, либо, что более вероятно, я погиб в той авиакатастрофе. В последнем случае можно прийти к простому выводу - загробный мир существует и этот мир пытается меня убить. Ад (пегас назвал его Эквестрия) я представлял по-другому и не мог предположить, что это будет мир разумных копытных (Пегасы, Единороги - греки были правы), а их технологии робототехники вызывают уважение.
Но всё не так плохо. Меня спасли от медицинского опыта, есть кой-какое оружие, я знаю английский язык, подвижные уши мне понравились, рук у меня теперь нет (только ноги), но есть, чем заменить пальцы, да и чувствую я себя сильнее, чем раньше. И главное - в этом мире у меня есть проводник, кстати, забыл одну вещь.
— Может, скажешь своё имя? — пегас немного замялся от моей просьбы, но дал ответ:
— Отем Лиф, рад знакомству, — в этом его «рад знакомству» слышался сарказм.
Он протянул мне свою правую переднюю ногу. Он мне предлагает рукопожатие? Я стукнул его копыто своим – звук был приглушённым.
Дружба и Бедствие
Ночной лес производил жуткое впечатление, а волчий вой оптимизма не добавлял. Полная Луна давала достаточно света, чтобы не спотыкаться о каждую кочку. Спать ни мне, ни Отему совершенно не хотелось.
На расспросы пегаса о том из каких я мест, как попал в клинику, что за Последователи Апокалипсиса, где все пегасы и остальные - отвечал, что ничего не помню. Я решил поддерживать свою легенду об амнезии, но всё же решился спросить, что он знает о людях. Спутник ответил, что не понимает, о чём я говорю. Когда я описал стандартную внешность человека - двуногие, прямоходящие, разумные - Отем сказал: «Тебе, впрямь, нужно было вырезать ту часть мозга, в которой такое может привидеться». На вопросы о том, кем он был до клиники и как туда попал, Отем отказался отвечать, сославшись на "военную тайну" - не я один тут псих.
Поход по лесу мне показался долгим, по ощущениям прошло примерно четыре часа - Луна успела совершить долгий путь по небу. Мне внезапно прихватило выделительную систему, я сказал, что мне нужно отойти по нужде, Отем согласился с тем, что нужно сделать привал. Я запомнил ориентир (крупное дерево с дуплом), чтобы не заплутать в ночном лесу, оставил сумки (дробовик взял с собой) и отошел за куст. В чужом теле делать привычные, естественные, дела было проблемой. Я нарвал лопух вместо бумаги, но остальное решил делать по-кошачьи, выкопать ямку и так далее. Сделав своё грязное дело, направился к ориентиру. По дороге меня охватила сильная настороженность, у людей это называют «волчье чутьё» или «паучье чутьё» (но паучьей ловкости у меня не было), в прежней жизни такое однажды было, перед тем как на меня напала городская гопота. Остановившись, краем глаза заметил два горящих кошачьих глаза позади себя. Я не успел никак среагировать, как ощутил клыки на своей шее и когтистую лапу на левом боку. Я тщетно дергался, чтобы освободится, и как мог, кричал от боли. Вскоре Отем прибежал на мой крик и начал издали стрелять по зверю, держа пистолет в пасти. Хищник переключил внимание с меня на пегаса, Отем это заметил и в один прыжок, помогая крыльями, запрыгнул в высокое дупло дерева. Я лежал, затыкая рану на шее, зверь, также помогая себе крыльями, прыгнул к дуплу и, рыча, начал ковырять там лапой. Булькающая кровь свернулась удивительно быстро, заметив это, я достал дробовик и сделал несколько выстрелов по зверю. Тот снова переключил внимание на меня и полетел в мою сторону, вытянув передние лапы. С расстояния пяти метров я выстрелил в морду твари. Зверь потерял концентрацию и упал передо мной, но быстро встал и, рыча с открытой пастью, набросился на меня. На инстинктах сунул дуло в пасть зверю и нажал на курок - хищник упал замертво. Пегас выбрался из дупла, на его правом боку был кровавый след из четырёх царапин.