Рядом со мной на расстоянии нескольких шагов лежал знакомый ржаво-коричневый пегас в сером комбинезоне с шевронами бело-красного зонтика. Через долю секунды он поднял на меня взгляд своих крупных глаз и впал в секундный ступор, изобразив на морде непередаваемую гримасу страха и удивления. Я же поняв причину данных эмоций, сжав кулак, с зубастой улыбкой показал жест "Рот Фронт". Пегас то ли не понял, то ли приняв сжатый кулак с демонстрацией зубок за жест агрессии, резко встал на ноги и, расправив крылья (с небольшой стреловидностью) далее набросился на меня в рукопашную, то есть в копытную.
Габаритно пони гораздо меньше людей (чуть больше метра в высоту; размером с собаку, причём, некрупную), но всё же, будучи родственными с лошадьми, являются довольно сильными, а пегасы, несмотря на немаленький вес, способны к полётам. В моём случае пегас быстро догадался, как использовать свои преимущества и, взлетев, быстро сбил меня с ног, после чего начал отбивать мне физиономию. Копыта у пони на вид как мягкие зефирки, но на деле просто кирпичи, однако в этот раз удары копытами проходили абсолютно безболезненно. Не зная причины такого феномена, я всё же был рад такому счастью и, даже не прикрывая глаза, выбрав момент, схватил копытного за его толстую шею. Далее перекат, и уже я, будучи сверху, бью оппонента по физиономии.
Однако для пегаса мои удары тоже были безболезненны. Прямо по крупным глазам, конечно, не бил (всё ещё помнил, что формально этот пернатый мой друг), но удары по остальным частям морды имели нулевой эффект. Пегас даже не поморщился и, быстро сориентировавшись, укусил меня за руку. Больно не было, но всё равно факт того, что меня "конь" укусил, был неприятен. Копытному тоже явно был неприятен факт, что я него верхом сел; вообще-то я был у него на пузе, но не суть. Как бы то ни было, но копытный, будучи прижатым, не мог отбиваться, только руку мне "зафиксировал", а я, прижимая его (держа одной рукой за горло, другая была зажата в его пасти), не мог отбить его ржаво-коричневую морду. Также по неизвестной причине мы оба были невосприимчивы к боли, да и ссадин у нас не появилось. Мы не могли друг друга даже поцарапать, только зафиксировать, вот только мы вообще не должны были драться. Отем на меня напал не из-за неприязни (хотя уверен, в глубине души он относился ко мне с презрением), а просто потому, что не узнал. Он никогда не видел людей. Для него я выглядел как огромный прямоходящий хищник неизвестного вида. Единственный человеческий образ, что видел пегас, - это мой рисунок (в стиле примитивизма Остапа Бендера) мелом на доске; Лира то художество описала словами "две руки, две ноги, посередине гвоздик". Нужно объясниться, что я собственно и сделал:
— Полковник... Фу кусь... Прекрати кусаться, - на мои слова пегас расширил свои и без того широко раскрытые глаза. Также прекратил мотать головой, пытаясь оторвать мне кисть руки, но пасть не разжал. — Не узнал? Это же я - майор Грей, только в своём настоящем - земном образе.
Вряд ли между моим гуманоидным образом и обликом копытного, в шкуру которого меня вселила Трикси, было что-то общее, да и голос у двух образов был разным, однако мой русский акцент пегас ни с чем бы не спутал. Этот раз не стал исключением. В крупных глазах копытного вновь перемешалась гамма эмоций, среди которых, помимо страха и удивления, была неподдельная радость, однако прежде чем копытный разжал свою пасть, а я, отпустив его шею, слез с пернатой тушки... Образно говоря - между нами пробежала чёрная полоса.
Мы оба боковым зрением заметили, что рядом что-то появилось. Никаких вспышек и хлопков, просто рядом материализовался объект, которого только что не было. Повернув физиономии, мы увидели представителя полосатого копытного народа в знакомом комбинезоне с шевронами зонтика. Честно говоря, если бы не одетая на полосатом одежда, то и не узнали бы мы оба в этом копытном знакомого нам гуля со специфичным умом и смешным именем.
Дело в том, что теперь Сулик был не гуль, а просто зебра, только очень, очень, ОЧЕНЬ старый. Честное слово - я не знал какой из обликов выглядел более... "здоровым". Сулик, будучи гулем, хоть и выглядел как ходячий труп, но не производил впечатления, будто его повестка у апостола Петра за ширмой потерялась. Его облику подходило описание - крепкий старик. Теперь же... Ирокезная грива у него торчала отдельными чёрно-белыми лоскутами между плешами (уж лучше бы был лысым как гуль). Морда тоже вся была в плешах, будто он чумой переболел, а о том, что было скрыто под одеждой лучше не думать. Хвост… Казалось, что его вообще не было. Пасть хотя зебра не открывал, но можно было догадаться, что там далеко не все зубы. Лишь глаза остались прежними, как у гуля - такими же "мутными".