На старых скрижалях, потертых страницах,
Они обитают в десятках вселенных –
Герои историй ломают границы,
Стремятся в миры сквозь четвертые стены.
Вырвутся к нам тысячи масок –
Каждому сыщется что-то по вкусу:
Они – это мы, лишь чуть больше красок,
Веры чуть больше, чуть больше искуса.
Всё стало так просто, что сложно представить,
Зачем нам теперь в зазеркалье молитвы,
Ведь «бог из машины» всё может исправить,
Пока не пошли финальные титры.
После слов про титры из «дрели» фиолетовой в меня ударил мощнейший поток энергии. К сожалению, он не сразу превратил меня в пыль. Иронично, но те доли секунды, пока я сгорал, были удивительно похожи на момент моей первой смерти, только без игрушки Рейнбоу Дэш в руках. И в тот момент я не кричал.
***
«Что-то чешется в мудях. Не помру ли я на днях?» - с такой мыслью я поднимался на борт авиалайнера. Не то чтобы у меня был страх полётов, но от мыслей конкретно об этом у меня болел живот. Как будто этого мало, в последнюю ночь мне снился очень странный сон. Разумеется, я его не запомнил, но определённые образы крепко врезались мне в память. Проснувшись в холодном поту, я всё думал: «Неужели я бы стал есть личинок насекомых? С каких пор я стал уверен, что могу управлять танком? Почему у меня такое сильное чувство вины? Причём тут тот тип из 95-го Квартала в странной двууголке и большеглазые копытные мармеладных расцветок? Какое к этому отношение имеет символ зонтика (который на самом деле Мальтийский Крест)?». Сколько не думал, пытаясь вспомнить злополучный очень долгий сон, но ответа так и не получил. В итоге решил, что «хватит дурью маяться», собрал своё барахлишко и, вызвав такси, отправился в аэропорт.
Проверка документов, досмотр багажа и прочее, всё прошло без проблем, только смутил один странный человек, смотрящий на меня недобрым взглядом глаз с жёлтым цветом белка; теперь скорее желтком. (Глаза стеклянные. Нос керамический.) Будучи в возрасте с козлиной бородкой, он чем-то походил на стереотипного «Дядю Сема», если бы у того печень разложилась. Да и одежда у него была странновата для такого места как аэропорт. Растоптанные кроссовки, коричневые спортивные штаны, чёрная толстовка с нашивкой «звезды хаоса» из вселенной Вархаммера. Удивительно, но кроме меня на него совершенно не обращали внимания, даже охрана аэропорта и те люди, что случайно с ним сталкивались. Этот дедок в толстовке был как приведение, только не дикое и совсем не симпатичное.
Пытаясь не встречаться с ним взглядом, я поднялся на борт лайнера, выключил смартфон, полюбовался на прекрасную стюардессу, а также испытал эмоцию необъяснимого ужаса, увидев среди пассажиров мать с дочкой. При виде мелкой у меня почему-то всплыла в памяти фраза «крохотный убивец», а вид её игрушки чуть мне сердце не остановил. Я не понимал, что происходит, но вид плюшевой игрушки (изображающей некую небесно-синюю крылатую большеглазую лошадку с радужной гривой и хвостом) вызывал у меня неподдельный ужас. Да даже если бы в тот момент вместо игрушки я бы увидел «СВУ», это и то бы не так пугало. Взрывное устройство – это хотя бы понятная угроза, здесь же непонимание усиливало и без того сильный страх. Данная эмоция тогда полностью завладела моими мыслями, оставив лишь один уголок радости. Я был по-настоящему рад, что перед вылетом сходил в туалет, так как чувствовал, что тело инстинктивно пытается… Снова необычное чувство. Будто такое уже было. Будто я когда-то радовался точно по такому же поводу.
Тем не менее, страх страхом, но до паники дело не дошло. Всё-таки я не из тех, кто, поддавшись эмоциям, творит то, о чём потом жалеет. У меня не было никакого логичного объяснения почему от вида плюшевой игрушки у меня душа уходит в пятки, но всё же логика говорила - бояться нечего. Судя по тому, как мелкая держала свою игрушку, она (игрушка) очень лёгкая и в ней ничего нет. «Это просто плюшевая игрушка без секретов. Там нет никакой бомбы. Бояться нечего» - такие вот самоутешения. Немного помогло, но страх не пропал. В итоге после фразы мелкой «Мы полетим быстро, как Рейнбоу Дэш!» решил, что лучше просто не смотреть на то, что вызывает страх, и переместил взгляд на симпатичную стюардессу. Смотреть на неё было гораздо приятней, да и её голос был услада для ушей. В итоге, слушая её инструкции, пристегнулся и дожидался начала вылета.
Момент рулёжки лайнера на взлётную полосу также прошёл необычно тревожно. Многие в салоне тогда волновались, но готов поклясться – я больше всех. Тем не менее, паники не поднимал, хотя испытывал очень нехорошее предчувствие, а также непонимание, почему у меня вдруг появился такой страх к полётам. Так я и просидел эти злополучные минуты, вжавшись в кресло и стиснув зубы.