Думая о наших успехах, я и совершил фатальную ошибку – совершенно забыл о нашем пленнике. То как он пришёл в сознание, было мной не замечено, также я не заметил, как этот рогатый карманник магией вынул у меня нож и шокер.
Соуп, как ни странно, глядя по экрану на устроенные нами разрушения, что-то заметил своим боковым зрением - к сожалению, слишком поздно. Вынутый у меня нож стрелой полетел в направлении пегаса и воткнулся тому в грудной отдел. Пегас попытался выстрелить из бластера, но его выстрел ушёл в молоко. Я, глядя на падающего с ножом в грудине пегаса, не сразу сообразил, что к чему, и сам упал, получив разряд шокера.
Получив удар током, я оказался на некоторое время парализован, но всё ещё оставался в сознании. Увидев, как надо мной нависает Лайфблум, я понял, где совершил ошибку – дурак. Вскоре моя тупая башка начала получать множественные удары передними копытами единорога. Сопротивляться я не мог и лишь наблюдал, через красную пелену, за ситуацией, терпя боль. Не желая смотреть на свою вторую смерть, боковым зрением смотрел на тело синего пегаса и был приятно удивлен, когда оно зашевелилось.
Соуп с ножом в теле был ещё жив и в данный момент передними ногами вытаскивал из себя мой нож. Было видно, что ему это даётся ценой неимоверных усилий и адской боли, но он справлялся и не кричал. Вскоре нож был вынут и пегас покрутил его в копыте в нужное положение. От увиденного на моей морде появилась непроизвольная улыбка – ещё одна ошибка.
Лайфблум видя моё выражение морды, прекратил избиение и проследил за направлением моего взгляда. Соуп уже успел метнуть нож, и он непременно достиг бы своей цели, если бы из-за меня единорог не заподозрил бы неладное. Нож завис в облаке магии буквально в сантиметре от левого глаза Лайфблума и, развернувшись, быстро полетел назад, где и воткнулся в глаз Соупа. Синий пегас упал замертво – в том, что он мёртв, теперь не было никаких сомнений.
Вид произошедшего сильно подкосил меня морально. Хоть Соуп и не человек и мы с ним не очень долго знакомы, но уже успели через многое пройти, и я являюсь прямым виновником его смерти из-за своей глупости. Силы буквально покинули меня, даже боль не стимулировала сопротивляться. Следующий удар Лайфблума отправил меня в нежелательный сон.
Сон был без снов - сплошная темнота но, очнувшись от удара током, я увидел такую же темноту. Однако темнота, судя по ощущениям, объяснялась плотным мешком на голове. Также по ощущениям было понятно, что я сижу связанным на металлическом стуле. Вспомнив последние моменты своей новой жизни, я осознал, что со мной происходит.
Вскоре с меня резко сдёрнули мешок, и мне в глаза ударил яркий свет от небольшого прожектора – глазам было больно. Щурясь, стал осматривать место, где нахожусь и увидел у стены напротив меня железный стол с двумя мониторами. На одном мониторе была серая морда Мелкопипки – точь-в-точь как на обложках её книги. На другом, более большом, белая рогатая морда в короне – как я понял это Селестия. Обе морды пять секунд хранили молчание, потом Селестия ухмылисто улыбнулась, как палач перед казнью преступника, и приятным голосом произнесла:
- Наконец-то мы встретились – призрак иного мира.
Оправданная жестокость - Отражение боли
— Вот и проснулось серое вещество, - позади меня прозвучал спокойный голос Лайфблума. Я его не видел (слепая зона), но ощущал его дыхание на своём затылке. Через секунду к этому ощущению прибавилось стягивание удавки на шее. Одновременно с нехваткой воздуха появилось «острое» ощущение укола иглы очень большого диаметра в правый бок – туда, где у копытных находится жопометка. После того как иглу вынули, мне чем-то (паяльником?) прижгли место укола. На фоне удушения это казалось мелочью, и тогда я не придал этому внимания.
Хрипя, я дёргался в тщетных попытках освободиться, однако ещё до того как в глазах начало темнеть (точнее краснеть), давление удавки ослабло. Через секунду Лайфблум произнёс: «Теперь не сбежишь». Данную тихую фразу услышал «краем уха», к чему она была сказана, смутно понимал, однако, жадно глотая воздух, осознал, что это удушение было лишь демонстрацией моей беспомощности.
Меня лишили возможности дышать, и я ничего не смог с этим поделать. Однако я всё ещё жив – им от меня что-то нужно. Что бы они от меня ни хотели и какие бы методы ни использовали, я должен сопротивляться. Проблема в том что «не ломаемых» людей не существует.