Я с недоумением разглядывала хозяйку дома. Алкоголиков повидать доводилось. Взять хотя бы нашего Семафора — все пороки и пристрастия отражены на лице. А тут статная фигура, румяные щеки, отливающие сединой волосы заплетены в косу, глаза ясные, чистые, морщин и тех немного.
Женщина разглядывала нас с добродушным недоумением, круглыми, как у племянника, глазами, но если у парня они были темно-серыми, то у неё насыщенным карим цветом напоминали спелые вишни. Добротная драповая юбка и хлопковая блузка — всё старое, но чистое.
Кад-арта не было. Ещё один псионник? Не многовато ли для глухой деревушки? Я испуганно покосилась на Дмитрия, вдруг сцена на улице повторится. Но Станин усмехнулся и перевёл взгляд на стену. В углу рядом с иконами на вычурном гвозде с резной шляпкой висела цепочка с камнем. Золотисто-оливковая, словно из мутного стекла капля. Хризолит. Раз не носит, значит, хвостов нет. Сама, бывает, так же делаю. Делала.
Хозяйка плавно переместилась к накрытому столу, между делом успев представиться Ереей Авдотьевной, но тут же попросив звать по отчеству.
— Ну, и наделали вы шуму, — без умолку говорила женщина, доставая из печи чугунную сковороду с дымящейся картошкой. — Чужих в наших краях лет пять не бывало. Я даже за стол не дала сесть, послала Сашку разузнать, кто пожаловал. Разговоров теперь на всю зиму хватит, — мечтательно протянула хозяйка, — за такое не грех и выпить.
Парень мученически застонал. Авдотьевна, метнувшаяся было к двери, развернулась, уперев руки в бока.
— Небось, набрехал, что мы тут пьём без продыху? — голос поначалу возмущённый, вдруг стих. — А, может, и вправду пьём, — уже миролюбиво согласилась женщина. — Чего ж ещё делать-то?
Саша натянуто улыбнулся и полез в буфет за стопками, глазами прося прощения за родственницу. Я вернула улыбку. Дмитрий расслабленно откинулся на спинку стула.
Бутыль, которую хозяйка водрузила на стол, поражала размерами и странным коричневым, словно чай, оттенком.
Ужин затягивался. Авдотьевна разливала, они пили, закусывая кто огурцом, кто хлебом, кто картошкой. За окнами стемнело, а спать никто не собирался. Женщина то и дело что-то спрашивала, о нас, о новостях в империи и мире, о жизни вообще. Я и Александр что-то рассказывали, Демон пропускал половину вопросов мимо ушей, отвечая по большей части односложно.
— Какой, говоришь, дом они смотрели? — спросила изрядно захмелевшая хозяйка у Саши.
— Десятый, — нехотя ответил парень.
— Мертвецкую, что ли? — удивилась женщина — Неужто старая карга копыта откинула?
Дмитрий предостерегающе положил руку мне на колено и ощутимо сжал. То, что хотела сказать, я благополучно забыла, правда, от неожиданности подпрыгнула на месте. Псионник подался вперёд.
— А почему мертвецкая?
— Тётя… — простонал Александр.
— Чего, тётя, — подперев голову рукой и явно настроившись на воспоминания, передразнила Авдотьевна. — Должны же люди знать.
Парень махнул рукой, мол, делай, что хочешь.
— Мертвецкая потому, что мертвецы нынче там хозяева. Артаховы из-за этого и уехали.
— Нет там никого. Проверял, — вставил Саша.
— Мертвецы знакомые или со стороны кто прибился? — не обращая внимания на парня, спросил Демон.
— Свои, конечно. Чужих не держим, — хохотнула тётка. — Пашка блаженный монахиню туда заманил и того… прибил, а потом и сам повесился.
— Пашка?
— Фамилии не знаю, врать не буду. Сирота. К монастырю прибился, помогал и им, и нам, кому чего. За еду работал.
— Почему блаженный?
— Кад-арта у него не было. Всё голоса слушал, мол, это ангелы с ним разговаривают, — Авдотьевна подняла почти пустую бутылку и разлила ещё по одной. — Пусть земля ему будет пухом.
— А что имперский корпус? Хозяева?
— Какой корпус! — горько ответила женщина. — Нирра прискакала. С кавалерией. Быстренько всё прибрали и в монастырь. С настоятельницей договариваться. Видать, денег дала.
— Что ты болтаешь? — разозлился племянник, — Это же родственники, внуки, поди.
— Вот-вот, пусть знают, — не отреагировала тётка.
— Вы думаете, Артаховы как-то замешаны?
— Не-е-е, — замотала головой Авдотьевна, а потом задумаласью — Черт его знает. Когда всё произошло, Сергий как раз жену в роддом повез, это точно. Дом пустой стоял. Но с другой стороны…