О как. Устарел не только номер мобильника.
— Ах, Элечка! — рассмеялся идиот. — Элечка наша милая, объект воздыханий всех окрестных копов.
— Не твое дело! — рявкнула дама.
Оба-на. Все течет и куда-то меняется. Чего ж такое могла наворотить приличная женщина, чтобы перезнакомиться со всеми окрестными копами?..
— А где она сейчас?
— В лесу ищи. В глуши, — улыбнулся клоун.
— НЕ ТВОЕ ДЕЛО!!!..
Твердой не по-женски рукой дама затолкала сожителя в комнату. Тот по пути обернулся, подмигнул:
— Хазу-то знаешь, небось.
Крыса благоразумно удрала раньше.
Уходить надо срочно. Пока клоун не стал трупом, царствие ему небесное. Блин, ну хоть какой-то способ связи с Элькой у них должен быть? Спросить? Не, на фиг. Лучше я сюда позвоню попозже. Квартирный-то телефон вряд ли сменился. Вот! Два раза позвоню. Поговорю отдельно с ней, отдельно с ним. Получу всю информацию. И официальную, и скабрезную.
А сейчас? Общих знакомых искать? Хрен кого найду, времени-то сколько прошло. Вот, оказывается, копы в теме. И чего теперь, к копам идти?
Блин! «В лесу ищи. В глуши». Точно! Полетели в глушь.
…Он даже не спал по дороге.
Если бы это бревно было малость потоньше (я не про физическую консистенцию говорю — с ней-то все даже хуже чем в порядке, разве что очень голодной собаке скормить)… так вот, если бы это бревно было душевно потоньше, оно бы, наверно, ощутило ностальгию. Не самый скверный кусочек жизни приключился в здешнем медвежьем углу несколько лет назад. Но — к черту лирику: дело не ждет, мозги кипят. Может, мы вообще неправильно поняли клоунскую наводку, лес и глушь — обширные понятия. Может, этот коттедж давно продан, заброшен, разрушен временем, лесом и глушью… Пока летел, Сергей успел настолько разочароваться в собственном порыве, что жутко расстроился, с расстройства посадил машину небрежно, снес кусок забора и чуть не вписался в защитный периметр.
Дом порядком износился, но он все-таки дом, не развалины. У дверей маячит кто-то… Блин. Облом, похоже. Коттеджик не миновала судьба многих заброшенных зданий: он стал прибежищем бомжей. На крыльце жуткого вида баба: тощая, косматая, с физиономией болотного цвета, впалыми щеками, кругами под глазами, в драном трико с оттянутыми коленками.
Страшилище выпучило глаза, покачало головой и упавшим голосом произнесло:
— Тени минувшего… Всё, капец. Окончательно приехала.
Голос знакомый. Офигеть можно: голос — единственное, чего осталось знакомого.
— Привет, — изумился Сергей. — Прикольно выглядишь.
— Как всегда тактичен. Хоть что-то неизменное в этом мире. Зачем тебя принесло?
— Повидаться.
— Повидался? Проваливай.
— Даже чаем не напоишь?
— Нет чая, — отрезала хозяйка.
— Тогда кофе.
— Кофе самой нужен.
— На мели? Могу подкинуть копеечку-другую.
— Лучше кофе подкинь. Раз уж приперся. И поесть. И сигарет. А деньги я тебе дам.
— Да ладно…
— У меня заказ на завтра. Я во двор выползла — думала, может, раньше прилетели. А это ты, оказывается, мне владения уродуешь.
Сергей удрученно оглядел изуродованные владения. Пожелтевшую давно нестриженную и нечесаную траву уже прибило осенними дождями. По углам — груды мусора. То здесь, то там — репейные кусты в полтора человеческих роста… Развороченный кусок забора мало что добавил к этой милой пасторали.
Хозяйка сглотнула слюну и жалобно протянула:
— Я не шучу! Сгоняй в магазин, не будь таким гадом!..
— Черт с тобой, пиши список.
…Коттедж достался Эльвире по наследству. Надо сказать, недешевое хозяйство. Не только выстроить, но и содержать усадьбу в одиночку могут себе позволить лишь состоятельные люди. Те, кто поскромнее, довольствуются участками в поселках. Вот, в такой поселок Сергей и отправился за провиантом, по просьбе страждущих душой и телом. Лететь пришлось долго, почти полпути обратно до города.
Какого стряслось? Непохоже, чтобы Элька пряталась, от полиции или кого другого. Тогда бы во двор не вылезла. Пить начала? Сергей пробежал глазами список — никакого спиртного. На иглу села?.. Да ладно, не мои проблемы. Только бы не оказалось, что у нее память напрочь отшибло.
Дожидалась, сидя на крыльце. Даром что дождь моросил не переставая. Тут же приросла глазами к продуктовым пакетам, так и разговаривала, не в силах оторвать от еды пламенный взгляд.
— А. Значит, ты все-таки реален. Я уж подумала… Пошли в дом.
В доме, как и во дворе, что-то прокатилось: не то гражданская война, не то тунгусский метеорит. Зато стены — это нечто особенное. Не орнамент, не декор — настоящие жанровые картины. Живые. Тревожные. Горькие. Не нужно хорошо разбираться в искусстве, чтобы увидеть: расписывал мастер.