— Ладно, — смирился Джегер. — У меня только один вопрос к вождю. Вы согласны охранять тех, кто предпочтет остаться? Хотя бы до тех пор, пока мы не выполним свою задачу?
— Они наши гости, — подтвердил вождь. — Наш дом — это их дом, и они могут здесь жить столько, сколько будут нуждаться в нем.
— Отлично, кто хочет идти со мной? — спросил Джегер. — При том, что вы понимаете, насколько это опасно.
— Записывай меня, — объявил Джеймс, не дожидаясь, пока он договорит.
— Дерьмовый это, конечно, отпуск, — проворчал Алонсо. — Но, мужик, я с тобой.
Камиши поднял глаза на Джегера:
— Один раз я уже подвел тебя. Боюсь, что я могу…
Джегер положил руку ему на плечо, чтобы заставить умолкнуть. Камиши повеселел и продолжил:
— Но если ты меня возьмешь…
Алонсо хлопнул его по спине:
— Брат Камиши пытается сказать, что он идет с нами.
Дейл посмотрел на вождя, затем на Джегера.
— Если я пойду, мне будет позволено снимать? Или меня напичкают копьями, как только я подниму камеру?
Джегер повернулся к Пурууэхе:
— Думаю, нам удастся договориться с вождем и его воинами.
Пурууэха кивнул:
— Старейшины считают, что твоя камера вредит их душам. Что касается людей помоложе, воинов, то я уверен, что сумею убедить их в обратном.
Несколько мгновений Дейл колебался, явно раздираемый желанием присоединиться и страхом перед тем, что ожидало их впереди. Затем он пожал плечами:
— В таком случае, кажется, у меня получится фильм, ради которого и умереть не жалко.
Джегер перевел взгляд на Сантос:
— Летисия?
Сантос слегка пожала плечами:
— Я бы очень хотела пойти с вами. Но моя совесть говорит мне, что будет правильнее, если я останусь здесь, со своими индейцами. Что скажешь? Ты не согласен?
— Если ты считаешь, что должна остаться, значит, ты должна остаться. — Джегер извлек из рюкзака ее шелковый шарф. — И вот твой шарф. Он, как и его хозяйка, способен уцелеть в любых условиях!
Сантос, явно взволнованная, взяла шарф в руки.
— Но он должен быть на тебе. Это… на удачу в предстоящем путешествии.
Дотянувшись до шеи Джегера, она принялась оборачивать ее шарфом, а затем поцеловала его в щеку.
Джегеру показалось, что Нарова передернулась. Это лишь исполнило его решимости не снимать шарф Летисии до конца экспедиции. Все что угодно, лишь бы позлить Нарову, попытаться добраться до человека, скрытого глубоко внутри этой ледяной оболочки.
— Идут четверо, один остается, — подвел промежуточный итог Джегер. — Остальные?
— У меня дома трое детей, — раздался голос Стефана Краля. — В Лондоне. Уточнение. Мы уже живем не в Лондоне. Только что переехали в чудесный Лутон, рядом с аэропортом. — Он негодующе покосился на Дейла. — Я больше не могу позволить себе Лондон. Только не на зарплату помощника режиссера. Я предпочитаю остаться в живых и благополучно вернуться домой. — Он поднял глаза на Джегера. — Я остаюсь здесь.
— Я понял, — кивнул Джегер. — Возвращайся домой и будь отцом, в котором нуждаются твои дети. Это гораздо важнее любых валяющихся в джунглях самолетов.
Произнеся эти слова, Джегер ощутил, как к горлу подступает тошнота, которую ему удалось подавить с большим трудом. После исчезновения семьи он провел в поисках близких целый год. Он проехал по всем дорогам и перевернул все камни. Он исследовал все улики и изучил все версии, пока не уперся в глухую стену. След остыл, и идти дальше было некуда. Но действительно ли он сделал все что мог, чтобы их найти?
Что, если он сдался, отказавшись от семьи и от самой жизни в тот самый момент, когда следовало продолжить расследование? Джегер отбросил эту мысль. Он посмотрел в упор на Нарову:
— А ты что скажешь?
Она выдержала его взгляд.
— Об этом нужно спрашивать?
Он покачал головой:
— Пожалуй, нет. Ирина Нарова с нами.
Вождь амагуака взглянул на небо.
— Итак, твоя команда готова. Вы выходите на рассвете, до которого осталось что-то около трех часов. Я прикажу своим воинам приготовиться.
— Один вопрос, — раздался чей-то голос. Это снова была Нарова, и она обращалась к вождю. — Вы когда-либо бывали возле логова этого воздушного зверя?
Вождь кивнул:
— Да, джа-гвара, я там был.
Джа-гвара. Это имя удивительным образом подходило Наровой, отражая ее невероятную способность приспосабливаться и выживать.
— Что вы о нем помните? — спросила она. — Может быть, вы могли бы нарисовать для меня какие-нибудь символы, которые там видели?