Я слушал колокола и благодарил Бога за все, что он дал мне и моей маленькой семье. Я благодарил за успехи и испытания, за любовь и предательство. Говорят, что Бог не даст человеку испытаний, которых он не сможет выдержать. Видимо так оно и было. На мою долю испытаний выпало не мало. Уход из священников в науку и искусство, обучение в университете, преподавание физики и оптики в Льеже, переезд в Париж, который только, что начал приходить в себя после французской революции. Попытки создать, что-то новое и нужное. Неудачи и новые предложения. Да, много чего было! Особенно, я был благодарен Богу за то, что когда-то встретил свою любовь – милую Эйлалию. Эта хрупкая женщина поддерживала меня во всех моих, даже самых фантастических, начинаниях. Она пережила со мной дни лишений и первые успехи. Она родила мне сына и отправилась с ним на край земли, не задавая вопросы и не требуя гарантий. Она была фантастической женщиной!
Колокола смолкли. Солнце ушло за горизонт, чтобы завтра опять встать и проложить нам новый путь, путь к новой жизни!
Глава 6. С-Петербург
Уже стемнело, когда наша измученная долгой дорогой, карета со своим скромным экипажем въехала в северную столицу.
Нас встретили одинокие одноэтажные домики на полутемных улицах. В этих ветхих домах жил простой люд или «подлые люди», как тогда называли нищих. Очень угнетающие впечатление создавали эти бедные районы. То здесь, то там, была слышна ругань местных мужиков, голоса хорошо выпивших горожан.
Через пару десятков минут мы приблизились к центральной части города. Пейзаж существенно изменился. Чем ближе мы подъезжали к центру, тем богаче становились дома, появлялись кареты и коляски, можно было увидеть хорошо одетых петербуржцев, прогуливавшихся уже по неплохо освещенным улицам и проспектам.
Я с удовольствием рассматривал городскую архитектуру, многое мне показалось настоящим произведением зодчества. Начало 19-го века в русской архитектуре является кульминацией в развитии классицизма. В эти годы возводились такие архитектурные шедевры, как Казанский собор и Горный институт, реконструировался комплекс Адмиралтейства, складывался ансамбль Стрелки Васильевского острова, художественной доминантой которого становится Биржа и Ростральные колонны.
Цокая копытами наших лошадей по каменной мостовой, мы въехали на Васильевский остров. Именно здесь, на длинной набережной, и располагалась Императорская академия наук, центр научной мысли государства Российского.
Нас уже должны были ждать. Письмо, которое я успел отправить впереди нас, было доставлено вовремя. Наша карета остановилась напротив парадного входа академии. Я поспешил подняться по ступенькам к большим застекленным дверям, но не успел их открыть. В тот же момент двери академии распахнулись, и я увидел перед собой мужичка, лет сорока, одетого в форму лакея. Он низко поклонился и попросил меня войти вовнутрь, учтиво придерживая тяжелые двери.
- Месье, добро пожаловать в Императорскую академию наук! – громко и торжественно произнес мужичек, спеша забрать у меня саквояж и пальто.
- Благодарю вас, милейший. Меня ждали? – несколько растерянно спросил я лакея, отдавая ему свои вещи.
- Как же, как же, ожидаемс. Господа профессора уже давно собрались и хотят Вас лично поприветствовать! – все с тем же восторгом в голосе, продолжал лакей.
Вот так оборот, подумал я, следуя по широкой парадной лестнице, за моим провожатым.
В большом сводчатом зале, за длинным дубовым столом, восседали светила российской науки. Во главе стола, в старинном инкрустированном кресле, сидел сам президент академии Андрей Андреевич Нартов, человек неординарных способностей ко всем наукам и открытый ко всему новому и прогрессивному. Вообще надо сказать, что недавно вошедший на трон император Александр Павлович, слыл человеком очень передовых взглядов. Сразу же, после восхода на престол, Александр Первый начал проводить реформы, которые прежде всего касались образования и науки в России. Естественно, они не обошли и академию наук. Именно благодаря нововведениям в политике академии, стал возможен и мой приезд в Россию.
Андрей Андреевич Нартов, встал из-за стола и быстрым шагом направился ко мне, стоящему недалеко от входа в зал, и совершенно растерянному.