Небольшой двухэтажный домик, сложенный из сосновых бревен, смотрел на нас своими унылыми окнами. Вокруг стояла вечерняя тишина, и только сова где-то неподалеку, в лесу, отпугивала своих соседей.
Дверь в доме открылась и к нашей троице, вытирая по пути о полотенце руки, поспешно вышел хозяин.
- Чего изволите, барин? – с дежурной улыбкой, и отвешивая низкий поклон, обратился ко мне хозяин постоялого двора.
- Накормить и напоить лошадей, накормить нас и дать комнату для ночлега, - коротко ответил я на французском. Мне стало любопытно, поймет ли он меня и он, понял. Для меня так и осталось загадкой, то ли он за годы своей службы выучил языки, то ли он заучил определенные фразы, то ли он просто знал, что обычно просят проезжающие иностранцы. Скорее всего, последнее.
Для подобных придорожных заведений, иностранцы, путешествующие по России, были просто манной небесной. Всегда щедро платили за еду и ночлег и оставляли хорошие комиссионные. Добрых иностранных гостей хозяева постоялых дворов видели за версту.
Длинные деревянные столы и лавки закрывали почти все пространство большой столовой. На столах стояли глиняные кувшины с колодезной холодной водой и большие кружки выполненные из того же материала.
- Присаживайтесь, гости дорогие, откушайте, чем Бог послал, - засуетилась гостеприимная хозяйка. Женщина средних лет быстро смахнула пыль и крошки со стола и осведомилась, что мы хотели бы заказать на ужин. Не долго думая, я заказал всему нашему семейству вареный картофель с тушеным мясом, да русских щей. Не забыл я и о квасе. Этот напиток особенно мне нравился в этих землях.
Пока готовился ужин, я внимательно наблюдал, как два проворных крестьянина, видимо служащие постоялого двора, проворно переносили наши сундуки в отдельно выделенную для нашего ночлега комнату.
Я встал из-за стола и подошел к хозяину, который стоя на пороге, лихо раздавал указания носильщикам.
- А стоит ли все разгружать? Мы завтра поутру опять в дорогу, - на своем крайне плохом русском поинтересовался я.
Хозяин, не ожидавший от меня обращение на своем родном языке, спохватился и выпалил одной фразой:
- Да, не беспокойтесь барин, они как разгрузят, так и опять, у меня, мигом все назад вернут. Это ваш извозчик распорядился. Он с кузнецом хочет ночью ось на колесе поправить, говорит вы в нашу яму в гости заезжали, - со смехом добавил он.
Ужин оказался знатным! Я, моя супруга и сынишка с удовольствием, хотя и не без труда одолели кушанья и, запив все квасом, уединились в своей комнате. Как и когда мы заснули, я уже помню слабо. Дорога умеет замучить человека так, что не надо и на тяжелой работе весь день трудится. Лег и сразу уснул.
Проснулся я видимо первым под крики местных петухов. Уже начинало светать. На подворье уже бегали по своим делам служащие, прикрикивая друг на друга и выполняя распоряжения деловитого хозяина.
Умывшись прохладной водой из кувшина, стоящего здесь же, в комнате, я поправил волосы, оделся и тихонько спустился по скрипучей деревянной лестнице на первый этаж. Рассчитавшись с лихвой с хозяином, я сел в пустой столовой и попросив стакан свежего молока, начал строить дальнейшие планы.
До С-Петербурга было еще несколько дней пути, если конечно позволит погода, и мы опять не попадем в очередную яму.
Глава 2. Дебют
Париж. Год 1799.
Вечер холодного январского дня. Уже стемнело. Яркие звезды заняли свои места в первом ряду и с нетерпением ждут начала представления. Желтая пятнистая Луна зависла над горизонтом, как подгорелый блин на сковороде небосклона. Все замерло в ожидании чего-то жуткого и сверхъестественного. Вой голодных кладбищенских собак, сиротливые одиночные удары монастырского колокола и темные коридоры заброшенной часовни ордена Капуцинок. Театр застыл, он ждал появления маэстро!
Еще за пару часов до назначенного времени начала представления оптических иллюзий «Фантасмогория», к монастырю, на окраине Парижа, начали съезжаться экипажи и сходиться зрители. Гражданин Робертсон, сегодня, давал первое представление своего мистического аттракциона.
В полутемном зале подземелья монастыря шли последние приготовления к началу представления.
- Жюль, поставьте эту чашу ближе к центру. Зрители должны хорошо видеть меня с любой точки зала, - криком давал указания своему помощнику, Этьен.
- Да, месье Робертсон, одно мгновенье, - обещающим тоном отрапортовал Жюль.