- А вы натяните ткань получше, чтобы не было складок. Ее вообще не должно быть видно! – не унимался маэстро.
Кто-то, что-то прибивал молотком, и эхо разносилось по вместительному подземному залу, кто-то торопился расставить свечи в канделябры, а кто-то готовил усовершенствованный Робертсоном проектор «волшебный фонарь», проверяя, насколько тихо он перемещается по рельсам…
Шестью месяцами ранее.
Я свернул на улицу Клери, где сейчас проживал известный коллекционер и художник, находящийся в звании офицера, граф де Паруа.
Граф де Паруа, в свое время был воспитателем дофина и приближенным Марии-Антуанетты. Он до последней минуты сохранял верность королевскому дому, но сумевший чудом уцелеть с приходом к власти императора Наполеона, который не хотел ссориться с представителями аристократии. Именно граф де Паруа предложил мне принять участие в работах по усовершенствованию оптических механизмов волшебного фонаря. По мнению графа, фонарь — «изобретение немца Кирхера, несколько модифицированное французом Филидором, сгинувшим в годы Революции», - должен был служить образовательным целям, а потому требовал дальнейшей модернизации.
Граф принял меня в своем кабинете, обставленном в аристократическом стиле времен последней французской монархии. Проходя через гостиную комнату, я заметил большой портрет хозяина, выполненный рукой русского художника Ивана Пескорского - студента художественной Академии Санкт-Петербурга. Будучи успешным учеником, автор получил возможность стажироваться в столице Франции.
На искусно выполненном портрете граф был изображен в рыцарских доспехах с родовым гербом – драконом окруженным созвездием. Тонкие, почти женские черты его лица, чуть заметная улыбка, блеск добрых и умных глаз, все это детально передавало образ хозяина дома.
Граф вежливо предложил мне присесть рядом с собой у камина. Мы выпили по глотку белого вина из старых запасов графа и начали неторопливый разговор.
- Прежде всего, позвольте мне выразить свои соболезнования по поводу отказа вам в реализации проекта с «зажигательными линзами». Идея сжигать вражеские английские корабли с воздушных шаров посредством линз поистине уникальна! Но вы должны знать, друг мой, что Франция еще не готова к реализации подобных идей. Не готова ни морально, ни финансово.
Я кивнул головой в знак благодарности и, уставившись на горящие в камине поленья, начал ждать продолжения разговора.
- А вот, как вам предложение использовать оптику для проекции. Вы знакомы с ранними изобретениями в этой области? – продолжил граф.
- Ваше сиятельство, как человек, посвятивший себя науке и в тоже время искусству, меня интересует демонстрация изображений. Мне интересно все, что связано с оптикой и светом, - не раздумывая ответил я, сделав еще один глоток благоухающего напитка.
Граф улыбнулся и на мгновенье задумался.
- Ну, что же, тогда у меня к вам будет предложение. Мало того, если вы согласитесь, я готов взять на себя все ваши расходы.
Я перевел взгляд с камина на графа. На моем лице явно читалось недоумение. Граф продолжал:
- Я хотел бы использовать оптические машины – «волшебные фонари» для научных и просветительских целей, так сказать, вырвать их из лап шарлатанов и фокусников. Мало того, по моему мнению, эти аппараты нуждаются в усовершенствовании, - граф сделал многозначительную паузу и продолжил в своей спокойной манере разговора, - Вы бы взялись за эту задачу?
Это уже был конкретный вопрос, и он требовал такого же конкретного ответа. Де Паруа любил поговорить на разные темы и пофилософствовать, но когда речь шла о деле, он требовал четкие ответы на поставленные вопросы.
- Справлюсь ли я, Ваше сиятельство? - не уверенно начал свой ответ, я и тут же осекся, увидев сосредоточенный взгляд графа, - Хорошо, я не гарантирую, что с этого выйдет, эксперимент, есть эксперимент, но я могу вам гарантировать, что приложу все свои силы и знания, чтобы достичь максимально положительного результата!
Граф де Паруа улыбнулся и приподняв бокал, все также спокойно произнес:
- Этого будет достаточно, друг мой.
Перед выходом из кабинета, граф окликнул меня и совершенно серьезно добавил:
- Да, и еще, советую сменить фамилию на английский манер. Сейчас модно всему оптическому давать английские имена и фамилии. Как вам, например, не Роберт, а Робертсон? Смените фамилию или возьмите сценический псевдоним!
Зал подземелья монастыря был готов к приему первых зрителей. Их начали впускать в семь часов вечера, когда сумерки окончательно накрыли всю землю. Темными, узкими и еле освещенными коридорами и лестницами, люди, шаг за шагом продвигались к большому зрительному залу, в котором уже были расставлены для них стулья, обращенные в сторону импровизированной сцены.