— А я знаю. Вы зовете свой обман «мультфильм», и показываете друг другу, как гордые суслики кланяются пустяшным хомякам. Пфи! — суслик-зюзя обиженно затряс лапками. — Где такое видано, чтобы мы кому-то там уступали?! Тем более хомякам излишним, которые и живут-то далеко от наших поселений и дел к нам никаких не имеют. Вот скажи, громадина, зачем?
Тут, наконец, дошло и до Майки. Пустынный суслик обижался на мультики, в которых его лучшим другом назывался хомяк! Девочка рассмеялась: и правда, зачем?
— Зачем из-за таких глупостей волноваться? Мало ли что показывают в мультфильмах?!
— Мне непонятна ваша позиция, — насупился суслик; глазки-пуговички еще больше почернели. — Под угрозой наше доброе имя, а вам глупости. Вас как звать?
— Майка.
— Вот, например, водится где-то там другая такая Майка, которая ведет себя против правил. Трясется там, как осиновый лист, за тридесять центнеров годовых зерен, а по ней считают, что все майки, какие есть на целом свете, на самом деле не майки, а трусы позорные, забывшие свое место. Как бы тебе тогда было?
— Плохо, наверное, — поразмыслив, признала девочка.
— И нам плохо, — глазки-пуговки стали еще черней. — Приманили вы там нашего брата разными благами, а он стал в мультфильмах семейное имя зазря порочить. Разве можно так? Я бы на его месте не позволил себе такую вольность.
— Вы хотите на его место?
— Я? Зюзя Тридцать Второй? — взвизгнул суслик. — За тридесять центнеров годовых зерен? За кого вы меня принимаете? — он обиделся. — Я ж вам не Зюзя Шестнадцатый! У меня другой номер и честь другая! В два раза больше! Шестьдесят и ни единым зерном меньше!
— Не понимаю… — начала девочка.
— Чего непонятного? — перебил ее суслик. — Умная черепаха быстрее глупого зайца, а умный Зюзя Тридцать Второй в два раза умней глупого Зюзи Шестнадцатого.
— Не понимаю, чем плох суслик в мультике, — завершила Майка начатую мысль. — Он, конечно, суматошный, но зато хороший и добрый.
— О, да! — присвистнул Зюзя. — Мы в нашем племени все хорошие и добрые. Тут уж не отнять и не прибавить. Я вот, как Зюзя Тридцать Второй, в два раза добрее, чем Зюзя Шестнадцатый. У меня есть широкая душа, какая этим хомякам даже во сне не снилась. Вам куда надо?
— Мне вообще-то все равно, куда идти.
— Тогда лучше, куда глаза глядят. Только имейте ввиду, громадина-майка, скучно переть к тому, что видишь. Лучше прите, куда попало.
— Так я уже… — она пошла дальше.
— Вы какой путь любите? — Зюзя побежал следом. — С приключениями и окольный или короткий и без приключений?
— Прямой с приключениями.
— Одобряю. Мы тоже любим бег по прямой, но с препятствиями. Знаете, громадина, что суслики быстрее хомяков?
— Теперь знаю, — Майка прибавила шагу.
— Мы ловкие, юркие, и умеем возвышаться над действительность. А еще у нас щеки не такие толстые. Можно сказать, что у нас их и нет вовсе, этих щек, одна впалость. Для мультфильмов в самый раз. Вы так не считаете?
— Конечно-конечно, — на липучего суслика Майка уже даже и не глядела.
— А вы тоже делаете эти самые… мультфильмы?
— Я их смотрю.
— А вы имеете разные блага?
— Нет, не имею.
— А кто имеет?
— Не знаю.
— А если вы узнаете, то вы там расскажете про меня, ладно?
Дело было ясное. Суслик Зюзя хотел стать мультзвездой.
— Вы какие мультфильмы зырите? С разными кульбитами и тра-ля-ля? Или там, где все про чужую жизнь?
— Мне нравится «Ну, погоди!», — сказала девочка.
В 1995 году по телевизору показывали много иностранных мультфильмов, но папа воспитывал Майку ура-патриоткой и частенько покупал ребенку видеокассеты с отечественными мультфильмами. Там все было, может, и старенькое, зато родное. Майка всегда говорила таким подаркам «ура». Она была патриоткой.
— И правильно, — похвалил Зюзя. — Надо там всем сказать «Ну, погоди!». Сейчас наступило другое время, чтобы показывать правду жизни и ее лучших представителей. Как вам последняя картина про нашего брата?
— Я не смотрела.
— Зря, — суслик присвистнул. — Там Зюзя Шестнадцатый служит самой Приме. Он ей подвески приносит, чтобы она предстала на балу вся в богатстве. А хомяк ходит там чужестранцем в красном пиджаке и суслику строит препятствия. Они там на шпагах и бомбах дерутся, скачут с места на место, жуть! Там. Вы точно не принимаете сусликов?
— Нет, — отрезала Майка.
— Какая незадача, — суслик застыл ненадолго, подумал о чем-то и, не попрощавшись даже, поскакал назад в сторону холма.