— Да? Ну ладно, извини, вернемся к нашим баранам, точнее хозяевам. Кто он?
— Хозяин — лучший воин бронзового клана и боевой маг лорд Тайкеши ис`Сандерра.
— Угу, понятно. (Где бы записать, а то точно не запомню). А что за артефакт?
— Это Венец Правосудия. Раз в 10 лет он передается одному из народов Таира — это мир наш так называется. И у них появляется возможность разрешить все запутанные вопросы, касаются ли они выбора наследника, раздел спорных территорий или нераскрытые преступления. А в нашем случае, — тяжелый вздох, — проблема рождаемости и возникновение пустошей с нечистью.
— Вау, у вас тут и нечисть есть?
— К несчастью есть, а в последнее время появляются все новые и новые виды.
— Понятно. Ну а с нашим лордом что дальше случилось?
— Когда хозяину передали Венец из Центрального Хранилища (есть у нас такое хранилище, есть, и другие артефакты там есть, не перебивайте), Древние призвали меня, назначили хранителем и обязали проследить путь Венца Правосудия до места назначения и в случае чего, оказать магическую поддержку. Вы первая, кто знает, что у Венца есть свой хранитель, а войны, доставляющие артефакт Правителям лишь способ передвижения.
— Нда? И за что это мне честь такая?
— Потерпите, я все расскажу (похоже мой сарказм не заметили, или сделали вид, что не заметили). По пути на Совет, лорд заехал домой, чтобы встретиться с кузенами и подготовиться к церемонии передачи артефакта старейшинам. А ночью на дом напали, — пушистик расстроено вздохнул, — от нападавших тянуло Хаосом, а моих сил и возможностей недостаточно для противостояния ему, лишь Носитель Венца Правосудия может справиться.
— И что произошло? — чувствую, у хомячка накипело и не перед кем излить наболевшее.
— Вы ведь видели, во что превратился холл, гостиная и зал? Хозяин с братьями пытались сопротивляться, но когда маг нападавших применил проклятие тлена, мне не оставалось другого выбора, как стать хранителем дома и переместиться вместе с ним в подпространство, поместив защитников в стазис. Я не мог позволить слугам Хаоса завладеть столь мощным артефактом!
— Так значит мы в подпространстве? Вот почему за окнами такое… А лорд с братьями где?
.
— Понятно, а нападавшие где?
— Мне удалось оставить их во внешнем мире, слава Древним.
— Первая хорошая новость! Но чудится мне, мой белобрысый друг, неспроста ты это все так подробно рассказываешь… В чем подвох? Где собачка зарыта? Как моя призрачная тушка связана со всем этим дурно пахнущим делом?
— Что вы, леди Алианна, не нервничайте так, вы светиться начинаете, — забеспокоился пушистик, — вам ничего не грозит. Понимаете, сил переместить дом у меня хватило, но если мы вернемся обратно, то хозяин умрет от проклятья, ведь стазис сохраняется лишь в подпространстве. А избавить их от проклятья самостоятельно я не могу, как и просить помощи у Древних. Ведь попасть сюда могут только духи.
— Мда, забавно, и давно вы тут кукуете?
Пушистик смутился так, что аж кончики ушей покраснели, — по моим подсчетам около семи лет.
— Сколькоооо?
— Леди Алианна, ну кто вас так громко кричать научил? Вы думаете я сам этому рад? Но теперь, когда вы с нами, мы сможем избавиться от проклятья, — радостные подпрыгивания и виляния хвостом, — только нужно поторопиться.
— А вот теперь колись лохматый, почему я? Что есть во мне такого особенного? И торопиться зачем? Ждали семь лет, можно и еще пару-тройку дней потерпеть.
— А вы сами разве не понимаете? — Кузя недоверчиво щурит глазки. — Через девять дней ваш разум начнет деградировать и распадаться, и к сороковому дню вы уйдете на перерождение. Даже ваш дар вам не поможет.
— Постой-постой, — теперь моя очередь округлять глаза, — то есть я должна за эти 9 дней исправить все ваши косяки и со спокойной совестью умереть окончательно?! Нееет, не хочу, не согласная я! Я может только смысл жизни нашла (я еще помню мечту о сокровищнице)! У меня может, наконец-то цель появилась (разграбить неразграбленное, захапать нерасхапанное и перепрятать плохо убранное)!
— Но леди Алеанна, но как же так? — пушистик расстроено зашмыгал носом, даже ушки повисли, — мы ведь так надеялись на вашу помощь, вы ведь не можете так поступить… — голос снижается до шепота, а в глазках блестят слезы.
— Эй-эй, друг мой сопливый, не надо на меня так смотреть, я сейчас сама разрыдаюсь. Но сам посуди — я то тоже жить хочу (ну или почти жить, это смотря с какой стороны посмотреть)!
Кузьма прекращает слезоразлив и недоверчиво посматривает на меня.