А я краем глаза отметил, что погибшая тварь была бы Юле не по зубам. Тогда понятно.
— Потому что он слишком нагло себя вёл, — ответил я. — Так себя не ведут люди, которые что-то знают. Он действительно считал, что никакого сильного проступка за ним нет. Да и на месте мэра, я бы не стал вдаваться в подробности с наёмниками. Просто сделайте вот то, и этого достаточно.
— Да, ты прав, — воительница ещё больше погрузилась в раздумья. — И я думаю, что с мэром ты прав. Он же специально не отправлял туда никого. Если бы я тогда не приехала, историю вообще удалось бы замять. И вёл он себя тогда… Но как к нему подступиться? Судя по твоим словам, он неплохо так подстраховался.
— Если бы знать, для чего ему это всё понадобилось, — сказал я, понимая, какого звена не хватает в моей цепочке. — Тогда было бы проще. Зная мотив, всегда можно понять, кто, как и что сделал.
— Мотива я не знаю, но закрыть данж от посещений обычных призывателей — это монополия на него, — проговорила Асакура. — Кто поедет сюда, например? Северный данж, кстати, тоже пока закрыт… Слушай-ка… а ведь это, скорее всего, именно так… Монополия.
Она буквально выплюнула слово и сверкающим взглядом уставилась на меня.
— Не совсем понял, — ответил я на этот взгляд.
— Они хотят монополизировать рынок сфер и лута, убрать с него частников, — Асакура встала с камня и принялась ходить взад-вперёд. — Вот о каком переделе мира говорил Арнам Дэус. Хм… Данжи останутся за государством и за крупными объединениями. А призыватели, особенно низких уровней будут сосать лапу. Им ничего не останется.
— И для чего это всё? — для меня подобное было дико, но я понимал, что в её словах была правда.
— Для того, чтобы взвинтить цены в первую очередь на сферы, а потом и на всё остальное, — проговорила воительница. — Сверхприбыль интересует много. Надо это остановить! Если выведем мэра на чистую воду, вполне можем устроить грандиозный скандал с прессой. Но вот вопрос, как это сделать⁈
А у меня перед глазами снова встали розовые трусики, которые я увидел на ней в день нашей первой встречи.
— Слушай, — сказал я, стараясь не улыбаться. — Только сразу не бей, хорошо?
— Говори, — Асакура напряглась, словно перед ней стоял монстр.
— Девушка ты видная, красивая. Может быть, добыть доказательства старым испытанным, я бы даже сказал, дедовским способом, а? — и кивнул ей.
Но воительница не улыбалась.
В этот момент к нам подошла измученная Юля.
— Не поняла? — холодно спросила Асакура.
— Может быть, соблазнишь мэра? — сказал я напрямую. — Выбьешь признания своим расположением?
— Что⁈ — на меня уставились огромные горящие глаза.
Глава 7
— Ты хочешь, чтобы я стала подстилкой мэра? — Асакура разъярилась ещё больше.
Я очень хотел, чтобы прямо сейчас появился какой-нибудь сильный монстр, которого можно будет убить, а заодно и отвлечься от темы. Но нет, разговор был начат, и его надлежало закончить.
— Я не имею ввиду, до такой степени, — ответил я, косясь на испуганную Юлю. — Вам же, девушкам, это не требуется. Скорее, наоборот. Для того, чтобы что-то узнать и получить доступ к кошельку и важной информации надо выглядеть неприступной, но обещать, что всё будет.
В те долгие секунды молчания, когда Асакура просверливала меня своим взглядом, я подумал, что сейчас грохнет ядерный взрыв, и от данжа в буквальном смысле ничего не останется. Успел даже углядеть побелевшие костяшки пальцев воительницы, сжимающие посох.
Но ничего не случилось. Точнее, в какой-то момент я понял, что она приняла решение. Напряжённая поза расслабилась, посох перекочевал в другую руку, а взгляд потеплел.
— Я возненавижу тебя за это, — сказала она негромко, но отчётливо выговаривая каждое слово.
— Ничего нового, — усмехнулся я. — Мы это уже проходили.
— Всё, что ты сказал, противно моей натуре, — воительница расслабилась и снова села на камень. — Но я вижу, что это действительно может быть самый простой выход из ситуации.
— У парня мозги варят, — сказал сверху Рик.
На какое-то время он выпал из поля моего зрения, видимо, тоже почувствовал напряжение и стал прозрачным.
— Да я вижу, — ответила на это Асакура добавив недовольства в голос, мол, я вот не хотела, а теперь придётся. — И всё-таки всё это очень мерзко. Я привыкла решать вопросы напрямую.
— И я тебя за это очень ценю, — совершенно искренне сказал я. — Мне действительно очень помогло, что ты с самого начала была честна со мной.