Я прислушался.
— Да нет, — сказал я. — Магия тут есть.
А потом решил понять, почему Асакура её не чувствует.
И понял: аура этой магии была чуть-чуть другой. Для меня это разницы не имело никакой. Я мог пользоваться магией монстров, магией призывателей, магией практически любых артефактов. Мне было плевать. Любую магию я воспринимал как магию.
А вот у Асакуры с этим, видимо, были определённые проблемы. Она была очень продвинутым призывателем и даже практически чистым магом в некотором смысле этого слова. Но только в рамках своей силы.
У меня таких ограничений не было.
Асакура вызвала Вилли. Мы сели на его спину и спустились в густой туман. Это было странно. Сначала потемнело — реально, из-за того, что в воздухе висели жирные капли какой-то влаги, стало весьма темно.
— Роб, — сказал я, — ты анализируешь?
— Анализирую, Гардар, — ответил тот. — Я думал, вы обо мне даже не вспомните.
— Как я могу забыть о своём главном и лучшем защитнике? — проговорил я.
— Просто, — сказал Роб, — в последнее время вы стали принимать решения в одиночку. Не советовались со мной. А я привык, что могу подсказать какие-то моменты или детали.
— Роб, — проговорил я, — пока ты анализируешь состав внешней среды, ты можешь сказать, в чём именно я был неправ за то время, пока не советовался с тобой?
— Трудно сказать, — ответил мой защитник. — Но в том, что уже завершилось, в том, что имеет свою конечную арку, ни в чём. Во всём вы оказались правы.
— Вот. Что и требовалось доказать, — заключил я. — Что с атмосферой?
— Это точно не водяной пар, — ответил Роб. — И не серная кислота, не углекислый газ, не метановый пар и не прочие ядовитые или вредные испарения.
— Что тогда? — спросил я.
И тут мой взгляд случайно упал на Рика.
И я, кажется, понял, что это был за туман. Рику сейчас приходилось очень сложно. Он буквально отталкивал от себя куски окружавшего нас вещества.
— Рик, — позвал я. — Это что? Куски призраков?
— Скажем так… не куски, а составляющие их… молекулы, кирпичики, — ответил он. — Не знаю, как сказать. Но да, это части, мельчайшие части призраков. Точнее, душ людей.
— Хо-хо-хо, — пробормотал я. — Да, нехилый такой туман. Что будем делать? Ты справишься или возвращаемся?
— Справлюсь, — выдохнул Рик.
И сделал правильно, потому что меньше чем через пять минут спуска мы наткнулись на высокие шпили золотого храма.
Не знаю, был он из золота или просто из металла с позолотой. Сейчас мне было некогда это выяснять, но внешне всё убранство выглядело как золотое.
— Вот он, — ткнул Рик в один из шпилей. — Вот этот храм когда-то возвышался над всеми этими местами, — сказал он. — Сюда приходили души людей, чтобы их последнюю волю услышали.
— Интересно, — проговорил я. — А услышали ли? Ты же видишь, тут всё заполнено частями этих самых душ людей, которые приходили сюда.
— Я пока не понимаю, что тут произошло, — ответил мне Рик. — Поэтому ничего не могу тебе ответить. Возможно, случилась какая-то катастрофа, о которой мы просто не знаем. Как на тех же Островах. Двадцать лет, почти двадцать лет без связи, без контактов снаружи. Но ничего, жили же, не процветали, конечно, но всё-таки… Может, и тут так.
Но в этот момент мы достигли подножия храма. Асакура отправила своего питомца в кольцо, и мы вошли внутрь здания.
Я вообще не представлял, как должны выглядеть монастыри или храмы.
«Ну, монастыри хотя бы понятны, — думал я. — Это как общежитие для служителей. А храмы? Для чего они? Непонятно. Возможно, там должны быть лики каких-то божеств, начертанные мудрости на стенах».
Я этого не знал.
Но этот храм не походил ни на что, что в моём представлении могло бы считаться храмом. Это был огромный зал с обломанными углами и какой-то совершенно непонятной архитектурой. Один большой единый зал с закоулками, свисающими с потолка золотыми сосульками.
Главное было в том, что весь этот храм, до краёв, был наполнен призраками.
— Эй, уважаемый! — сказал Рик одному из них. — Уважаемый!
Но призрак его полностью проигнорировал, проплыв мимо.
— Да постойте же вы! — Рик схватил следующего призрака за призрачную руку. Тот отшатнулся, попытался вырваться, но не смог. Захлопал глазами и уставился на Рика.
— Что здесь происходит? — спросил его Рик.
Призрак не смог ничего ответить. Замотал головой, и из его призрачных глаз полились призрачные слёзы.
Следующий пойманный нами призрак сказал ровно одно слово — которое нельзя произносить, потому что оно нецензурное. Повторяя его, он умчался дальше, словно двухлетний ребёнок, узнавший новое слово.