— Не уютненько тут, — прошептал Вася, — давай присядем.
Как только друзья расположились друг напротив друга, причем Васе пришлось сесть прямо на стол, из двери в углу комнаты вышел толстый мужчина в фартуке. В одной руки он держал огромный кухонный нож и протирал его полотенцем.
— Чего хотите на обед?
— Простите, но мы не кушать зашли, а узнать…
— Тогда вам тут не место. Сюда приходят есть.
— Простите. У нас просто нет денег. И мы ищем дорогу домой, — прошептала девочка.
— Нет денег — есть желания. Пожелайте денег, я вас накормлю. Мне тоже нужно кормить семью. Тогда я найду вам собеседника, у которого вы сможете узнать, как найти дорогу домой.
— А он знают?
— Никто не знает. Но он здесь давно, может, знает, где искать. И посоветую вам сразу, пожелайте много денег, можно даже сразу отдельный именной сундук в моем погребе. Желания закончатся, а есть нужно будет, если вы тут останетесь навсегда. Или будете как старый писатель Жорж лежать перед входом и ждать новеньких в надежде заработать еду.
— И давно он там лежит?
— Да как я себя помню. Что кушать-то будете?
— Сделайте на ваш вкус, что может понравиться маленькой девочке и белочке, — вступил в разговор Вася.
Повар ушел. Алена закрыла глаза.
— Пусть у повара в подвале появятся два именных сундука набитых здешними монетами.
— Бум, бум, — раздалось снизу.
Через некоторое время повар, прихрамывая, вышел с тарелкой дымящейся каши на подносе и мисочкой с орехами.
— Ну конечно орехи, — грустно произнес Вася, — если белка, то орехи.
— Вы сказали на мое усмотрение, — невозмутимо произнес повар, — для меня еда ребенка — каша, а для белки — шишки да орехи, только шишек у меня нет.
— Ясно — ясно. А с ногой что случилось? Недавно не хромали.
— Сундук тяжелый неожиданно упал. Вы бы поаккуратнее, со своими желаниями.
Алена и белка прыснули со смеха.
— Извините, я не хотела.
— Я не в обиде. Но на лечение один золотой возьму, — он замолчал, но не уходил.
— Что-то еще? — спросила белка.
— Брат мой, спрашивает, не разрешите ему с вами отобедать. Любит с новыми жителями общаться. А вы хотели узнать, как домой вернуться. Вместе с ним мы в харчевню устроились когда-то, только после окончания его времени я стал тем, кого вы перед собой видите, а он…, — повар снял свой колпак с голов и положил на край стола, — вот. Позвольте представить Вильгельм Гримм.
С этими словами он положил перед колпаком ореховое печенье и Вильгельм, обхватив его край своими тряпичными губами начал жевать, в промежутках ведя беседу.
— Рад, что не отказали. Якоб изначально всегда груб с посетителями, но это только на первый взгляд. На самом деле он душа любой компании.
— Если я все правильно поняла, вы братья Гримм! — произнесла Алена.
— Совершенно верно. Собственной персоной.
— Якоб сказал, что вы стали такими, когда закончились желания?
— И снова совершенно так. Все меняются с последним желанием. Вы не знали?
Алена посмотрела на белку. Та покачала головой.
— Не знали.
— А откуда вы думаете, берутся говорящие одеяла, старушки с крыльями и всякие другие? Как только последнее желание закончится, все. Тут уж как повезет. Я вот колпаком стал. Хорошо хоть вкус чувствую, и говорить могу, не такой жизнь скучной кажется.
— Я не думала, откуда берутся говорящие одеяла, — честно призналась Алена, — считала, что просто сплю, а это мне сниться.
— Как бы не так. Сниться ей. Смешная ты девочка. Ты не во сне, а в стране между реальностью и вымыслом. И получишь ли ты то, чего хочешь, зависит не только от тебя. Отсюда мало кто возвращается.
Вася сильно топнул лапой по столу и показал кулак колпаку. Тот мгновенно замолчал. Глаза Алены заблестели от накатывающих слез.
— Она не знала!? — удивленно спросил Вильгельм, — вот я старые ослиные уши! Никак не умею с детьми говорить. Но не зря же я столько лет со всеми посетителями беседы веду. Может мои знания, вам помогут вернуться. Вот вы что про возвращение слышали?
— Нужно найти то, что ты хочешь больше всего. Не упустить время и тогда вернешься домой.