– Не мучай меня. Мне и без того плохо.
Уговоры и разговоры не действовали.
Теперь мы спали в разных комнатах: я – в супружеской постели, а Софья с дочерью, которая была слишком мала, чтобы оказать отрезвляющее воздействие на навязчивую паранойю матери.
И тогда я решил действовать.
Начал с того, что проследил маршрут романтических прогулок любовников, когда они не спеша шли с работы, трогательно держась за руки, до самого подъезда.
Старушки, мирно беседующие на скамеечке, выложили мне всю подноготную “приятного во всех отношениях мужчины и восхитительной женщины”. Имя, фамилию, квартиру и этаж, где регулярно случаются интимные свидания.
Конечно, я ревновал, но, желание восстановить статус-кво было значительно сильнее переживаний собственника.
Дальше было дело техники.
Я позвонил Софье, сказал, что жить так больше не могу, что нужно срочно обсудить условия развода и назначил ей встречу в кафе. Сам тем временем купил две бутылки марочного коньяка и ворох закуски.
Понятно, что вопрос стоимости в данных обстоятельствах меня не волновал.
Игорь Фёдорович, довольно молодой в сравнении с женой, вполне симпатичный и ухоженный мужчина, открыл дверь и остолбенел.
Явно узнал меня, что совсем не было странно.
Женщины, в отличие от мужчин, не любят скрывать суть отношений. Их маниакально тянет на откровенность.
– Пустите?
– Чего вы хотите?
– Всего лишь поговорить, ничего больше. Позвольте угостить вас рюмкой чая с хорошей закуской. Обещаю – никаких эксцессов. Мирная беседа и только.
Глаза Игоря блестели и суетливо бегали, как тараканы, попавшие в стеклянную ловушку.
Было видно, что он совсем не чувствует себя хозяином положения.
Я передал пакеты со снедью окаменевшему хозяину и принялся спокойно раздеваться, словно получил разрешение проходить.
О мои ноги тёрлась игривая кошечка, которую я бесцеремонно взял на руки.
– Милое создание. Кстати, у Софочки аллергия на шерсть животных. У вас здесь уютно. Один живёте?
– С мамой. Она в длительном отъезде.
– Замечательно, прелестно. Именно то, что сейчас нужно моей жене.
– Мы решили… пожениться. Простите. Я не хотел, так вышло.
– Есть повод, Софочка беременна?
– Что вы, что вы. Она слишком чувствительна, так сильно страдает от необходимости причинять вам боль. Не представляете, так мучительно смотреть на неё, когда она переживает. Несчастная девочка.
– А мама?
– Софочкой ей она очарована.
– Вот как… отрадно. А вы?
– Что я? Я её просто люблю.
– Просто… и давно?
– Месяца два. Целую вечность. Это, знаете, – мужчина начал успокаиваться, не встретив агрессии, – целая эпоха. Она такая замечательная, такая романтичная, такая забавная…
– Да-да, мне ли не знать её чувствительную натуру. Пришёл, вот, проверить, в какие руки отдаю свою любовь. Мы ведь в ответе за тех, кого приручили. С кошечкой придётся расстаться. Но, вы не расстраивайтесь. Если что, заберу к себе. Мы ведь теперь будем дружить домами, не так ли?
– Что вы, что вы, мамочка этого не переживёт. У меня есть замечательный врач, можно сказать, волшебник. Назначит лечение, выпишет нужное лекарство. Думаю, аллергия – не проблема.
– Стопочки, пожалуйста. Тарелочки, разделочную доску, нож. Какой-то вы не хозяйственный, не гостеприимный.
– Бытом в нашей семье женщины занимаются. Я, так сказать, больше по мужской части.
– Ну и как, потенция не пострадала от длительной холостяцкой жизни? Вы уже того, компрессию проверили?
– Неловко, право слово, говорить чересчур откровенно о столь интимных сферах. Постель, секс, – мужчина покраснел от произнесённого слова, – не главное в жизни.
– За Софочку, – поднял я стопку, – за вашу неземную любовь. Кстати, она вам сказала, что готовить не умеет и не любит?
– Мелочи жизни. Мама на кухню никого не допускает. Она вообще терпеть не может, когда мешают. Но вы не беспокойтесь, у меня своя комната. Показать?
– Если не трудно.
Пол из конца в конец был застелен коврами с глубоким ворсом. Обстановка кричала о том, что здесь живёт женщина-аккуратистка, а не взрослый мужчина: вышитые скатерти и салфетки, подушечки разных размеров, рюшечки и оборочки на всём, тщательно откалиброванные по размеру и цвету вещи, стулья в чехлах.
– Ковры необходимо убрать. Прибираться тоже будет мама?
– Кто же ещё. Это же её квартира.
– Забавно. А стирать… извините, глупый вопрос. Конечно, мама. Прошу в кухню, продолжим знакомство. Думаю, Софье здесь понравится.
– Уже понравилось.
– А… стесняюсь спросить, чем вы занимаетесь, когда приходите сюда? Мама не мешает заниматься сексом?
– Она стучится. Я, знаете ли, филателист. У меня столько марок. И книги. К тому же у мамы целая библиотека. Нам есть что обсудить, чем заняться.
– Софья театр любит, походы на природу с ночёвками, песни у костра, рыбную ловлю. Как у вас с этим?
– Ну, в театр, наверно, можно… иногда. А рыбалка, костры… это же плебейские развлечения!
Чем больше Игорь Фёдорович пьянел, чего было ему совсем несвойственно, тем глубже открывался, а потом и вовсе признался, что не хочет жениться, только боится сказать об этом влюблённой женщине.
– Софочка меня любит, доверяет. Не могу же я поступить как мерзавец, как проходимец, как плут и обманщик, как банальный злодей! Мы же культурные люди.
– Хочешь, я ей сам скажу? Соберу волю в кулак… и выложу правду-матку. Мы же теперь друзья.
– Весьма обяжете. Только не нужно сразу. Она такая чувствительная, такая дивная.
Игорь Фёдорович уронил голову на стол и заплакал как мальчишка.
– Я её не достоин.
Я смотрел на него и злорадно представлял, как отреагирует мама на моральное падение сына до уровня банального собутыльника.
Для того, чтобы не быть пустословом, когда предстоит трудный разговор с Софьей, я записал аудио файл интервью целиком на смартфон, а продолжение снял на видео.
Даже монтаж не потребуется.
Наверно, это было лишнее. Ведь я уже победил.
На телефоне было десятка полтора пропущенных звонков от жены и два гневных сообщения, которые были прочитаны с превеликим удовлетворением.
“И я тебя очень люблю, родная”, – нашёптывал я в процессе волочения любовника жены до кровати, застеленной заботливо и кропотливо связанным крючком покрывалом.
Каким же Игорёк оказался тяжёлым. А с виду худой такой, даже субтильный парнишка.
И глупый наверно. Мама, мама… мальчишка желторотый.
Но, ведь это мне на руку.
“Любовь-кольцо, а у кольца, начало нет и нет конца…” – радостно напел я.
Напугала ты меня, подруженька, любовью своей нечаянной, а беспокоиться, оказалось, не о чем.
Сейчас обрадую Софочку.
Нет, пожалуй, лучше утром. Такие серьёзные сообщения с кондачка не делаются. Настроиться нужно, отрепетировать, подготовить пути отступления в случае внезапной агрессии… или сердечного приступа.
Любовь – это не шутка, ей нельзя манипулировать.
Только бы Софья меня простила.