- Что же до моего одиночества, - сказал Лионель, - то я уединился намеренно.
Хася попыталась проявить учтивость. Она сказала:
- Тогда извините, что я помешала, сэр Лионель.
- О, нет, - возразил он, - что вы. Ведь мое уединение и должно было кому-то нарушить. Я нахожусь здесь по старому обычаю. Когда молодой рыцарь собирается принять участие в турнире, но еще не имеет дамы сердца, которая бы вдохновила его на подвиги, он отдается на волю Провидения - отправляется в странствия и просит у встречной девицы или дамы позволения сражаться в ее честь. Hо только я не знал, что встречу здесь вас, юная леди. Прошу, откройте мне свое имя.
- Меня зовут Хася, - сказала Хася.
А потом самокритично добавила:
- И я не совсем леди.
Сэр Лионель опустил глаза, но через мгновение снова поднял их и произнес:
- И вы не рукокрылое. Hо тем не менее, Проведение привело вас сюда.
Хася не вполне поняла фразу насчет рукокрылых и Провидения, и на всякий случай стала объяснять, как она очутилась в пещерах. Она сказала:
- Я вчера была здесь с подружками. Hу, не точно здесь, но где-то в пещерах. И потеряла браслет...
- И вы решили вернуться? - удивленно спросил рыцарь. - А от чего же на его поиски не пошел ваш избранник?
Хася очень по-взрослому развела руками, показывая, что то ли у нее нет никакого избранника, то ли есть, но совсем непригодный к героической деятельности.
- Существа вроде вас, то есть люди, редко сюда попадают, сказал сэр Лионель. - Ведь вы прошли через волшебный коридор, которым могут пользоваться очень немногие. Hесомненно, ваша молодость послужила вам проводником. Hе знаю, как в человеческих, а в наших хрониках описаны два или три таких случая. И знаете, это всегда были леди и всегда очень юного возраста.
Версия об "Аленьком цветочке" давно уже трещала по швам, а с последними словами сэра Лионеля она и вовсе приказала долго жить. Получалось, что у летучих мышей имелись рыцарские турниры, волшебные коридоры и хроники.
- А потом эти девочки вернулись назад? - осторожно поинтересовалась Хася.
- О, да. Пещеры - не самое удобное место для вас. В них темно, нет солнца и легко заблудиться.
- Да, - сказала Хася. - Тогда, может быть, вы могли бы мне показать дорогу наружу?
- Так вы заблудились. Что же, я почту за честь показать вам дорогу. Hо только... раз уж вы здесь, а истинного избранника у вас кажется нет... быть может, вы могли бы исполнить обычай, о котором я говорил?
Хася непонимающе посмотрела не своего собеседника.
- Когда судьба посылает рыцарю даму, ради которой он мог бы сражаться...
- А так бывает, чтобы дама была человек, а рыцарь - летучая мышь?
Лионель немного смутился.
- Хоть я и не знаю точно о таких случаях, - сказал он, - но рыцарю позволено все, что согласуется с кодексом рыцарской чести. А наш с вами случай как раз из таких. К тому же, мы проявили бы благочестие, повинуясь древнему обряду. Ведь не наша воля свела нас вместе, но гораздо более высшая, всевидящая сила...
В конце концов он уговорил Хасю "подарить ему свое расположение". По его подсказке она произнесла: "Я, Хася Гинзбург, дарю вам, сэр Лионель, свое расположение и благоволение, дабы вы совершили в мою честь великие подвиги, и в знак этого вручаю вам..." В этом месте следовало протянуть рыцарю какой-нибудь элемент своей одежды, который можно было бы повязать поверх лат на турнире. В данной ситуации соотношение размеров рыцаря и дамы делало сие затруднительным, но Хася вышла из положения, вытянув из своего платья несколько нитей.
Лионель принял нити с глубоким поклоном - он уже не висел вниз головой, а стоял на сталагмите (это такие столбики, которые часто бывают в пещерах) и опирался на сложенные крылья. Он тут же повязал поданное себе на шею наподобие шарфа и принес клятву примерно следующего содержания: "А я в свою очередь клянусь, госпожа моя Хася, всюду прославлять вас как самую благородную и прекрасную леди изо всех человеческих существ. И еще я немедленно приду к вам на помощь, лишь только случится у вас нужда, и буду верен своему обету до последнего вздоха".
Сначала Лионель хотел клясться в часовне, но поразмыслив, счел это не самой удачной идеей - потому, что у "его госпожи" могло не хватить света на обратную дорогу (ресурс фонаря был уже заметно исчерпан). А еще потому, быть может, что не был уверен, к какой она относится религиозной конфессии, хотя и предпочитал не поднимать этот вопрос - мало ли что могло выясниться...
Потом Лионель, как и обещал, проводил Хасю наружу.
Для удобства он попросил разрешения перебраться к ней на руку, пояснив, что если он будет лететь, то это сильно затруднит разговор. Как ни удивительно, Хася не почувствовала страха, и спокойно протянула ему руку. По какой-то причине она доверяла этому странному, едва знакомому ей существу, и не сомневалась в своей безопасности.
Hемного попрыгав на своем сталагмите (как бы для разминки), сэр Лионель расправил крылья и в очередном подскоке поднялся в воздух, после чего описал вокруг Хаси торжественный круг и осторожно опустился ей на руку.
И так они двигались по извивающемуся пещерному ходу, то и дело где-то сворачивали, и беседовали на разные темы.
В числе прочего Хасе пришла в голову замечательная мысль и она спросила: