— Предлагаю для начала проведать Игнатовку, — объявил он, потягиваясь.
— Мы же к полуночи приедем! — поразился Антон. — Всю ночь на вокзале куковать?
— Или завтра день в дороге потратим, — подхватил инспектор. — А так на попутке пораньше доберёмся, успеем и местных опросить, и обратно засветло вернуться. Сейчас тепло, светает рано. И вообще, сегодня суббота, а завтра, да будет тебе известно, воскресенье. Машка если узнает, что я уезжаю по работе в законный выходной, то своим скоропостижно-траурным видом меня до заикания доведёт... Только на понедельник переносить я бы поостерегся.
— Карпович сожрёт за бездеятельность. Ему что суббота, что среда с вторником. Служба превыше всего.
— Полностью согласен. У шефа на эту тему пунктик. Потому поедем на последней электричке. Машке я сообщение отобью, попозже, и пусть расстраивается на здоровье.
— Уговорил, — с напускным равнодушием пробормотал Швец. Он, вообще-то, любил смену обстановки, но стеснялся в этом признаваться. — Я пошёл. До встречи на вокзале.
Напарник исчез, оставив на столе тарелку с грушами, а Сергей взялся за веник — на кафеле в кухне и в коридоре виднелись паштетные отпечатки, оставшиеся от прохода узкой, модной туфли. Наступил напарник, не заметил.
Ну, Мурка, зараза! Могла бы и сожрать.
***
Дорога в Игнатовку устроилась относительно нормально, со знакомыми каждому путешественнику плюсами и минусами. Электричка отправилась вовремя, в вагоне не сквозило, пьяные не попадались, контролёры вели себя учтиво.
Прибыв на крохотный, но ухоженный вокзальчик районного центра, товарищи почти сразу натолкнулись на немолодого, одинокого мужчину, припарковавшего старенькую «шестёрку» у самого перрона и выглядывающего кого-то из дальних вагонов.
«Родню встречает», — подумал Сергей и не ошибся. Вдоль пригородного поезда, обвешанная баулами, пакетами и сумками, шла тучная женщина весьма преклонных лет. Неторопливо так шла, основательно, с косолапинкой переставляя полные ноги да подслеповато щурясь в свете дежурных ламп.
Заметив мужчину, она сбавила темп, закряхтела, опустила часть своей объёмной поклажи на бетон посадочной платформы и трагично упёрлась ладонями в поясницу, изо всех сил стараясь выглядеть полумёртвой от усталости.
Водитель боевой классики даже не сдвинулся, чтобы ей помочь. Как стоял, привалившись задом к капоту — так и не шелохнулся, гипнотизируя перила ступенек.
В том, что он знаком с женщиной, сомнений не возникало — из электропоезда, кроме инспекторов с пенсионеркой, никто не вышел.
Антон на происходящее смотрел с интересом и... пониманием. Сергей чувствовал себя неловко. Старый человек тащит поклажу, а этот гражданин в упор ничего не видит.
— Тёща? — негромко, словно самому себе, проговорил Швец, останавливаясь неподалёку от мужчины.
— Она, — зло выдохнул тот, кривясь. — Не сидится же ей дома, собаке дикой. Гостить припёрлась. На ночь глядя. И шмотья на год вперёд набрала.
Женщина, устав ждать внимания к своей персоне, недовольно прогудела надтреснутым, низким голосом:
— Никола-ай! Николай!
Водитель скривился ещё сильнее, но отозвался:
— Тут я!
— Помоги!
— У меня спина!
Поединок вредности разворачивался с заранее известным проигравшим.
— Возьми вещи! Мне тяжело!
— Ага, а до этого пёрла, как самосвал на четвёртой передаче, — шёпотом выдохнул мужчина, приправив сказанное порцией отборного мата. Однако пошёл, признавая победу родственницы и подчиняясь судьбе.
Ехидный Антон не упустил случая постебаться:
— Вот так и сдаются самые прочные твердыни.
Сергей же, сочувствуя Николаю, пошёл вместе с ним, предлагая себя в качестве добровольного помощника. Естественно, с умыслом.
— До Игнатовки далеко?
— Километров двадцать. Может, больше.
— А первый автобус когда?
— Утром.
— Такси у вас где стоят?
— Подброшу, — мрачно отмахнулся водитель. — Я мимо поеду. С дороги до деревни пешком дойдёте. Там километра полтора.
Приободрившись, инспектор похватал тюки и баулы приехавшей погостить, охнув от их суммарного веса и жутко мечтая выяснить, не кирпичи ли везёт пожилая дама.
Антон хихикал.
Когда добрались до «шестёрки», то выяснилось, что старушечья поклажа не помещается в багажник, поэтому часть вещей пришлось расположить на заднем сиденье машины. Иванов со Швецом еле влезли, с трудом захлопнув за собой дверь.