Арнольд:
— Сколько надо было, все и отдал!
Тима:
— Брешешь!
Арнольд:
138
— Да не, родней своей клянусь, правда!
Тима грустно:
— Блин, дорого же обошлась мне эта прихоть!
Конец сказочки № 36.
2 февраля 2007 г.
Что ни делается, все к лучшему
(Экономическая сказочка)
Тима в бабушкиной комнате, листает «Плейбой» и одновременно
курит пахитоску.
Сева на кухне готовит пироги с Китикет, готовится отмечать Тимкин юбилей. Арнольд, в обнимку со своим родственником, мышонком из библиотеки, дрыхнет в посылочном ящике. Сева, поставив последний пирог в духовку, наверное, от радости, что дело близится к завершению, начинает петь октавой «Ах ты, ноченька», да так, что слышно за версту. Он, по сути своей, широкая
натура и если за что берется, то обязательно с душой. Тима, вздрогнув от неожиданности:
— О, опять Шаляпин наш шумит! Севастьян, убавь звук, пожалуйста, а то уши давит, а меня надо беречь. Я юбиляр все-таки!
Сева недовольно:
— Да помню, что за день сегодня. Это я от радости. Ты ведь мой
брат!Тима:
— Ладно, разрешаю, но только эту песню, а дальше, чтоб уже
тише было!
Сева продолжает петь, причем, ещё громче. Тима раз обещал, терпит из последних сил. Арнольд и мышонок из библиотеки все
ещё спят без задних ног, а все потому, что уши берушами заткнули. Подозревали видать, что что-то будет.
Сева, окончив петь «Ноченьку», тут же затягивает другое вокальное произведение, правда уже, как брат и просил потише. Тима, по-прежнему недовольный его поведением:
— Севастьян, думаю с тебя достаточно, кончай орать. Подь-ка
лучше сюда! Сева, нехотя, закрывает пасть, потом смотрит, готов ли
пирог и, поняв, что вроде бы да, выключает духовку и идет на зов
старшего брата.
139
Сева:
— Чего надо, господин генерал?
Тима, показывая ему картинки в журнале:
— Ну, как, хороши?! Сева задумчиво:
— Да, вроде, ничего, а чо смолишь-то?
Тима:
— Это-то?
Вынимает сигарету и дает Севке курнуть. Сева делает пару затяжек. Сева:
— Не понял, а почему такая слабая?
Тима:
— Чудило, она же дамская!
Сева в ужасе швыряет пахитоску на пол и с остервенением топчет
её лапой.
Тима, отталкивая его:
— Ты, чо удумал, задница. У, блин, помял-то как, скотина! Хорошо, что хоть в фильтр в основном попал. Поднимает цигарку и, обтерев, бережно вставляет на прежнее место, то есть в свою пасть. Сева все это время почему-то молчавший, видно, тоже
обмозговывал происшедшее, решает, наконец, ответить:
— Как можно курить такое, во-первых, дерьмо, а во-вторых, ты
же мужик, а не баба какая-нибудь!
Тима:
— Подумаешь, их сама мама Галя курит! А я, чем хуже?
Сева:
— Да ну тебя, пошли лучше праздновать!
Тима:
— Пожалуй, ты прав. Юбилей редко бывает, поэтому давай отметим, как следует! Иди, буди наших оболтусов. Уже за столом.
Сева:
— Дорогой мой брат Тимон, поздравляю тебя с юбилеем, желаю
тебе всего наилучшего.
Дарит подарок деньгами.
Арнольд
— Тимон, неужели тебе уже десять? А выглядишь так, словно
еще только пять!
Тоже дарит подарок, зажигалку.
Тима:
140
— Спасибо, ребята, я тронут.
Мышонок из библиотеки:
— Дядя Тима, прими и от меня подарок!
Вручает виновнику торжества средневековый свиток.
Тима развернув, разглядывает его.
Тима:
— А о чем в нем говорится?
Мышонок:
— Это стихи Гафиза Ширази, подлинник, начало пятнадцатого века!
Тима:
— Спасибо, друг, только я по-персидски не знаю.
Мышонок:
— Как это?!
Сева, видя, что вещь действительно ценная, а на это у него глаз
наметан, приходит брату на помощь.
Сева:
— А мы изучим, даем честное слово братьев Котовских!
Тима, тоже, наконец, сообразив, чем это может пахнуть:
— И уверяю тебя, золотой ты мой друг, в кратчайший срок. А теперь давайте еще выпьем!
Пьют, жрут, песни поют, а еще и покуривают. Тимка решил ради
такого случая не щадить мамкиных пахитосок.
Через несколько дней мама Галя, она, наконец-то, вернулась из гостей, папе Сереже перед сном:
— Ты не знаешь, куда делись мои сигаретки?
Папа Сережа:
— Честное слово, я ничего не трогал!
— А кто тогда, колись?!
Папа Сережа:
— А я почем знаю, лучше сама у них спроси!
Мама Галя:
— Тима, Сева ко мне!
Тима:
— Я здесь мамочка!
Сева:
— И я тоже!
Мама Галя:
— Мальчики, неужели это вы выкурили все мои пахитоски?!
Тиме и Севе стыдно, поэтому они добровольно во всем сознаются. 141
Мама Галя:
— Но их же было пятьдесят штук! Вы что, хотели отравиться?