ку): А ты в этом уверен?
Н у р и к: Вполне, я слышал как он орал, Котовские без боя не сдаются!
Ясон: Блин, ну и везет же в последнее время мне на неприят-ности.
Ясон в задумчивости смотрит в окно. Нурик тоже скашивает туда же свои поросячъи зенки, а там, Матерь Пречистая, сама святая троица объявилась! Ну точь в точь как на картине Рублева, только без кры-льев. И шествует она, эта самая троица, по лужайке перед домом точно также, как Иисус когда-то по воде. Пан барин, ясное дело, как самый ладный да видный в центре, а бедные его родственники в таком поряд-ке: Тимка, как старший с правого бока, а Севка, как самый любимый,
с левого, ибо сердце-то наше в груди именно с этой стороны.
318
А сработал это торжественное шествие никто иной как сам Тимка. Он оказывается и не пропал вовсе, а просто летал вместе со своими друзьями-вертолетчиками вГерманию зашнапсом, потому как небыло его в местном сельпо, а расстраивать дядю Ясона невыполнением воз-ложенной на него задачи, он не счел для себя возможным. А когда они вернулись обратно в часть уже с ящиком напитка, вызволил из пле-на за пару бутылок, правда уже коньяка, что брал для себя, своего меньшого брата. А барин Барсик, тот им обоим уже у самого дома повстречался. На радостях от того, что всё так счастливо кончилось Ясон Нерогов даже забыл доложить своему вернувшемуся шефу о за-меченных им в его отсутствие нарушениях. А когда вспомнил об этом снова, было уже поздно, потому как хозяин сам уже давно во всем разобрался. Так что весть о том, что Нерогов, наконец-таки, уезжает обратно к своей маме вообще, никого не удивила. Даже Севастьян
и тот догадался в чём тут дело!
25.01.2008 г.
Слово надо держать
И вновь дача братьев Котовских. Сева сидит на ступеньках крыльца и плачет. Подходит его кореш Котя, он ещё из дома в бинокль подгля-дел чем это младший из братьев на крыльце занимается.
Котя: Привет, мелкий, чего рыдаешь? С ева (ревя еще пуще): Ключи потерял!
Котя: Подумаешь, у Тимки всяко есть запасные.
С ева: Так я егойные и посеял! Котя: А не помнишь, где это было?
С ева: Как же, очень даже хорошо, в пруд уронил.
Котя: Во, растяпа, придется свои отдать, а себе потом дубликат сварганишь. Ты же у нас как-никак бывший слесарь.
С ева (утирая кулачком слезы): А их я еще раньше обронил! Котя: Не понял?
С ева: Да, елы-палы, только собрался, значит, дверь открывать,
а тут, откуда ни возьмись, ворона, да как каркнет, подлюга, в ухо. Ну,
я ключи и выронил из лап, а она их, ясное дело, раз и подобрала,
и пока я раздумывал, как их отнять, вырвалась и улетела, на хрен! Сколько не пытался, так и не смог изловить больше. Пришлось к Тим-ке в лавку за другим комплектом шастать. И вот видишь, как после этого дело обернулось.
319
Котя: Так, это, он чё теперь, сам в лавке хозяин?
С е ва: Аха, Барин сразу же после того, как Ясон к своей маме укатил, назначил.
Котя (завистливо): Живут же некоторые. Ну и чё делать будешь?
С ева: Надо бы попробовать достать, только сам знаешь, нырять-то я не умею.
Котя: Не беда, я тебе водолазный костюм одолжу.
С ева: Нет уж, уволь от такого.
Котя: Боишься что ли?
С ева: А ты бы не испугался?
Котя: Кто я, не смеши, я же два сезона водным диверсантом от-работал.
С ева: Тогда тебе и карты в лапы. Котя: Не-не, бесплатно я не работаю!
С ева: Помоги уж, я этого тебе век не забуду. Не раз вспомнишь потом мою благодарность.
Котя: Ловлю на слове.
Уже в костюме на берегу пруда. Котя, намертво зашвартовавшись за импровизированный кнехт, в виде росшего неподалеку пенька.
Котя: Ну чё, я пошел искать, когда подам сигнал, дернув пару раз за канат, тащи меня наружу понял?
С ева: А-ха, я же не дурак.
Котя ищет ключ где-то в глубинах пруда. Сева осознав, что дело оче-видно затянется надолго, внаглую дремлет натравке, скрываясь отрас-храбрившегося полуденного солнца под тенью импровизированного кнехта. Подходит Тима, уже закончивший свои дела в лавке. Видит спящего Севку и только потом уже пень, обвязанный веревкой.
Тима: Чего это, братец, опять удумал, никак рыбу ловит.
В это время Котя дергает за канат, подавая обусловленный сигнал.
Тима: О, блин горелый, кажись, клюёт, щас я её враз поймаю! То-то Севка будет потом завидовать, когда проснется. (Изо всех сил тянет за верёвку.) Ни хрена себе, какая тяжесть, что бы это могло быть?
И надо отдать ему должное, его действия увенчиваются успехом, из воды показывается голова, а потом уже и часть туловища какого-то пучеглазого чудовища.
Ти м а ( орет): Мама! ( Отпускает веревку, и чудовище снова скрывается под водой. Тима стучит зубами от страха): Не, так дело