— А мне-то как стыдно тещенька. Да, видать, на все воля Божья! Сева сначала озлился намурку очень, хотел было заставить сказать правду, но я его сумел отговорить, объяснив, что, может быть, мы сами чего напортачили, когда деньги меняли. Ибо мурка-то Севкина была кошечкой невестки все того же Ивана Ароновича, героя нашей пред-ыдущей истории. И все-таки Сева обиделся, теперь уже на меня. Выходит, я мог сунуть ему липовых денег, ему, моему любимому
сыну!
Хотел уже было даже Тимке поплакаться. Пришлось подбросить ему, да и Тимошке за компанию, деньжат. Так, на всякий случай!
10 января 2007 г.
Добрый поступок
(Еще сказочка)
Когда он пил, То всех мирил.
С.Р.
— Ладно, — сказал Сева и почесал лапкой нос. — Папа придет — откроет, а я покамест с Тимкой в шашки поиграю.
Эй, братец, хватит спать, вставай, будем в шашки биться! — трясет кота Тимку. Тот и усом не шевелит.
— Ну, хорошо волосатый! — говорит Сева и идет на кухню за во-дой, чтобы уже точно разбудить Тимошку. Кто же выдержит такое?!
Тима сквозь сон:
— Ох, придется просыпаться, а то это чмо короткошерстное сде-лает какую-нибудь гадость.
Глубоко зевая, а заодно и рыча, как маленький лев, окончательно просыпается. Только он, значит, пришел в себя, а Сева уже тут как тут, с цельной кружкой!
— А это ты братан, — говорит Тима, а сам косится на кружку, — чего это у тебя?
12
— Да так, видя, что попался, отнекивается Сева, — попить ма-лость захотелось. Тима:
— А не описаешься, выпив стоко?!
— Ах ты Мурло! — трубит Севастьян и кидает в брата кружку. Слава богу, промахивается.
Тима, блаженно улыбаясь:
— Хорошо, Чудо, сдаюсь! Идем играть в шахматы. Сева:
— Идем, но только в шашки! Тима:
— В поддавки или Чапаева? Сева:
— Все попробуем, не успокоюсь, пока не выиграю. Берут доску и играют шахматными фигурами в шашки. Через некоторое время Сева:
— Не, в Чапаева неудобно, фигуры какие-то нелетучие! Тима:
— Оно понятно, значит, сдаешься?! — Ну, уж нет!
Играют дальше. Сева, уже вконец обозленный тем, что проиг рывает:
— Да ну его, этого Чапаева, уже все лапы отбил. Предлагаю ни-чью. И играем в поддавки.
— А если не соглашусь?
— Тогда… тогда, — немного подумав, — не дам тебе валерианки. Мне папа Сережа подарил.
— Брешешь поганец, я сам видал, как ты у бабушки из шкафчика стащил. Увидел, что там ещё есть, вот и не удержался.
— Ваша правда, господин старший брат. Ну, так как ничья? — Слушай братан, я, конечно за, но помни, чему я учил тебя ма-
ленького. Сева:
— Ур-ра, ничья! Не хочу в поддавки, давай лучше выпьем! А что воровать плохо, это я помню.
Тима:
— Еще бы, если бы меня так же колотили, тоже бы не забыл. Теперь уже Тима пытается открыть пузырек. Никак не получается. — Да ну его, папа придет откроет. Через некоторое время снова
пробуют, уже каждый по очереди. Сева:
— Да что же это люди делают! Так закрыть!
13
Тима:
— Не любят они животных, вот и вредят им! Сева:
— Обидно, однако, что мы — пьяницы какие что ли? Если пьем иногда, то только по делу.
— Верно братик, а чего еще прикажешь делать, коли жизня такая неинтересная!
Опять не открыть. Думают. Затем Сева ударяет себя по лбу и го-ворит:
— А пес с ним, раз не открыть — разбабахаем его нахрен! А со-держимое с пола слижем, ведь не впервой.
Тима:
— Правильно, давно бы так!
Швыряет пузырек в холодильник, тот раскалывается. Но не вдре-безги, а как надо, потому что бросок мастерский. Аккуратно, чтобы не порезаться, зашвыривают осколки под холодильник. Затем начи-нают лизать пролившуюся валерианку.
— Хорошо, — урчит Тима, уже малость окосев.
— И не говори, — поддакивает Сева, — крепкая, зараза. Долизав все вчистую, пошатываясь, идут в комнату и ложатся
на диван спать, как обычно, в обнимку. Через пару секунд уже храпят на всю квартиру!
Мама Галя (почему-то сегодня она пришла раньше всех. Отпро-силась, наверное. Сердце матери, оно все чует! Нюх-нюх):
— Не пойму, чем это пахнет?! Похоже на валерианку. Ну, мать, все ей неймется! Я вот химии не употребляю. Лучше уж водочки хряп-нуть, ежели нервничаешь!
О том, что валерианка не только успокаивает, она, видно впопы-хах, начисто, забыла.
— Фу, как прет, сколько же это надо вылакать, чтобы так пахло. Небось, целый пузырек.