Когда наши приятели, наконец, полностью очухались, посол, как самый толковый из них, спросил у своего младшего брата:
— Севастьян, блин ты горелый, хотя бы номер запомнил?! — А то как же! Век не забуду такого.
— И какой? — 45, 46.
— А буквы какие?
— На одной «Л», а на другой «ХЛ»! Уже в резиденции пана посла.
Барсик звонит по телефону в Россию. Супруга, дочка Императора, протирает ему синяк под глазом бодягой, чтобы быстрей сгинул.
Севастян, озлобленный инахохленный, как цыпленок, сидит рядом на детском стульчике, так ему сподручнее, он парень миниатюрный.
— Алло, Тимон, привет! Это я, Барс Сергеевич. Ты чего это там Севастьяна обижаешь?
Давно не видел, говоришь. А как там дела с проверкой? Не понял?! Посадил, говоришь, Ясона? А за что? За подвох. А почему блондин об этом нечего не знает? Пропал без вести, говоришь! Так он это…
254
здесь, у меня. Где-где! В Японии! Конечно! Поговорить с ним хочешь? Хорошо, сейчас позову.
Эй, перестраховщик, иди, успокой своего брата!
— Привет, это я Севастьян! Быть не может! Небось, шутишь? Свя-тая правда, говоришь. Бля, а чего же я тогда здесь прохлаждаюсь? Короче, первым рейсом буду на месте! Чего тороплюсь-то? Так это…
Ясону в СИЗО передачи носить! Смеется.
3 апреля 2007 г.
ЧП в посольстве, или Родина — это все!
Токио, посольство России, обеспокоенный чем-то Барсик мечется по кабинету.
Барсик:
— Блин, какой там! Это уже целое бля! Надо же такое отчебучить! Теперь точно допросами уделают! Ясное дело, не посмотрят, изверги, что я женат на дочке ихнего императора. В ихней Японии все шиво-рот навыворот! А стыдно-то как! Ведь на родине могут подумать, что это я нарочно не доглядел, чтобы меня отозвали обратно, а ведь это неправда! Я настоящий патриот и служение отечеству для меня первое дело!
Входит его жена, Химико. Химико:
— Барсико, сикоко вы будете утомляться подобными действиями? Отдохните-ка лучше. Я сама переговорю с полицией.
Барсик:
— Не надо, любимая, я выше этого. Коли вляпался, сам за все отвечу.
— Ну, холосо. Тогда я разрешу комиссару Кошаи переговорить с вами.
Уходит. Стук в дверь. Барсик: — Кто там?
— Пусико Кошаи, главный комиссар Северного округа. — Входите, комиссар, я уже готов.
Открывается дверь и входит Кошаи, по-японски поприветствовав хозяина. С его разрешения садится в кресло и начинает разговор.
255
Комиссар:
— Господин посола, вы, наверное, уже уведомлены отом, чтоувас случилось?
Барсик:
— Вообще-то да, но, если вам не трудно, уточните, пожалуйста. — Обязательно, са этим я и пришел. Барс Зергеевич , дело вот в чем. Ваша главный бармена, господин Петров повесился в туалете.
Барсик:
— Неужели сам до этого додумался?!
— Непонятно, медицинское заключение еще не готово! Звонок сотового.
— Ариготе сенсей Кошаро, все понятно, и вам того же! Только что сообщили, что это самоубийство.
Барсик:
— Так в чем тогда дело? На похороны мы выделим средства. Так что, полагаю, вам не стоит больше ни о чем беспокоиться!
— Нет, господин посола, что-то сдесь не стыкуется! — Не понял?
— Ваша секретаря, госпоса Мяуки, доложила нам, что Петров жа-ловался ей на то, что ему кто-то все время угрожает.
Барсик, подумав, а заодно и почесав лапкой нос: — А вдруг она преувеличивает?
Комиссар:
— Не, наша сограждыне этим не занимаются.
— Блин, тогда точно ничего не понимаю! Может, он ей просто набрехал? Кому он такой нужен, пьяница и только?!
— Не сказите, Барс Зергеевич, он мог иметь доступ к ценной ин-формации.
— Ага, знал, где хранятся спиртные напитки. Смеется.
— Ладно, господин посола. Мене уже пора. Пойду еще малость покопаюсь.
— Да-да, идите, всего хорошего.
Лишь закрылась за комиссаром дверь, Барсик — прыг к телефону
и давай звонить в Москву. Вначале родственнику своему, сенатору Тимону Котовскому, чтобы посоветоваться, что делать дальше. А за-одно и узнать последние новости.
— Алло, Тимка, привет. Это я, Барс. Как дела у меня? Да хреново!
А ты, что еще ничего не знаешь?! Нет! Тогда слушай. Бармен тут у нас взял да ни с того, ни с сего повесился, скотина этакая! Как это «ну