На востоке наметилась неясная зарница, птицы начали просыпаться и весело щебетать, а они все шли. Настя была уверена, что идти им от силы полчаса, но ей казалось, что времени прошло больше. А еще она отчетливо ощущала, что ноги ее еле держат, голова немного кружится, и настроение незаметно стало счастливым и приподнятым, и она соглашалась со всем, что говорила и предлагала ее мама. Хотя раньше она никогда так не делала, всегда здравый ум был у нее на первом месте…
Они дошли до перекрестка, одна из дорог которого вела собственно к озеру, а вторая к кладбищу.
И вот с той самой стороны к перекрестку шли двое. Вера Петровна с Настей встали под самым фонарем. Девушка хотела уйти, но мама ее удержала, она помахала мужчинам рукой и очень радостно улыбнулась. Незнакомцы приближались, а женщина становилась все счастливее, влядываясь в их лица. Но вот мужчины подошли к границе света, и фонарь, вспыхнув и выпустив россыпь искр, погас.
– Ты не передумала, женщина? - спросил один из пришедших, голос был с хрипотцой, глубокий и неожиданно приятный.
– Нет, ты обещал мне, что он вернется!
Второй молчавший подошел ближе. Настя сразу же его узнала, это был ее отец. Он ни капли не изменился, был все таким же, как на фотографии, разве что за исключением глаз. Его глаза, как у подпорченной рыбы, были мертвыми и немного белесыми. Он как сомнамбула приблизился к Вере, та заплакала и бросилась ему на шею, причитая:
– Паша, Пашенька, как же я соскучилась! Как же я любила тебя все эти годы и ждала!
А он лишь молчал и даже не попытался обнять ее в ответ.
– Забери ее уже отсюда! Видеть не могу! - вдруг сквозь слезы крикнула мать.
Настя не понимала, что происходит. Вот рядом с ней стоит ее отец, прямо такой как на фотографии, даже одет так же, и ее мама его обнимает и плачет от радости. Ее вечно холодная и неразговорчивая мама не замолкает ни на минуту и все целует своего возлюбленного. А тот лишь молчит в ответ и смотрит сквозь нее своими пустыми глазами.
– Иди к нему! - неожиданно громко кричит на свою дочь Вера Петровна.
– Да, мама, - чуть слышно шепчет та, подчиняется и направляется ко второму мужчине.
Второй незнакомец страшен, у него лицо в шрамах, как будто там был большой ожог, но все уже зажило и остался большие некрасивые рубцы. Возможно он улыбался, но сейчас из-за разного натяжения кожи его улыбка выглядела злорадной ухмылкой. Он взял девушку за руку и покружил, потом заглянул ей в глаза и разозлился.
– Ты обмануть меня хотела, старая калоша? - вдруг взвыл он, от чего наваждение поплыло и Павел стал расходиться рябью в руках женщины. А та смотрела непонимающе на мужчину.
– Нет! Я все сделала, как обещала. Вот девчонка, отдай мне моего мужа! Верни все, как было! - иллюзия мужа растаяла, и сейчас Вера стояла на коленях перед незнакомцем и умоляла его.
– Ты обмануть меня хотела, а я такое не прощаю! Да и тебе уже больше ждать нечего. Она должна была подойти сама по своей воле, а не так! - зло выплюнул он.
На перекрестке, как из-под земли, появилась машина с выпускниками. Они неслись на огромной скорости и даже не заметили маленькую фигурку, стоящую на коленях посередине перекрестка.
– Спи, ты все равно будешь моя, - тихо сказал незнакомец Насте и коснулся ее лба, от чего девушка тут же отключилась.
Утром с тяжелой головой и в нарядном платье она проснулась в своей комнате. В доме было тихо, мама не разбудила ее, как обычно, в семь утра. И девушка решила, что все это было лишь страшным сном, навеянным ей выпускным, который она так и не посетила.
Она подняла одеяло и увидела грязные кроссовки и вечернее платье, те самые вещи, в которых она вчера гуляла с мамой. От осознания, что все это ей не приснилось, она подскочила на кровати как ужаленная и побежала искать маму, но той нигде не было.
Настя звонила ей на телефон, но он откликнулся в соседней комнате. Поменяв платье на спортивные штаны и футболку, она уже собиралась бежать ее искать, как Вера появилась на пороге. Она выглядела, как вчера выглядел отец, бледная с мертвыми глазами. Она отодвинула девушку с дороги и прошла в свою комнату, где тут же легла спать. На вопросы девушки она не отвечала.