— Колууун! Ты меня слышишь⁉ — снова закричал Алекс, — ты живой⁉ Меня Башкир послал! Тебя найти и предупредить!
Глава 25
«Марина. Возвращение на Гидрострой»
Сержант Волынин, который всё время был рядом, опекая шефа и управляя группой авангарда, подал знак бойцам. Те пробежали вперёд, взяв под контроль уходящую к выходу часть коридора. Там за поворотом был приёмный покой со стойками регистраторов и выход на пандус.
Сиденко вдруг подумал, что его образ Повелителя неплохо бы дополнить каким-нибудь штрихом доброты, который так важен для этих обреченных. Взять на руки или просто за руку одного из ноющих за этими дверями ребенка. Пусть те, кто станет свидетелем его появления на пандусе, увидят его таким: в одной руке карающий меч, в другой спасённый ребёнок.
Сиденко остановился возле двери с надписью: «Смотровая комната N3», из-за которой раздавался детский плач и легко потянул её на себя. В смотровой, сидя на корточках сидели женщины, обнимавшие за плечи подвывающих от страха детей. Увидев в проёме человека, они заголосили в один голос, что-то про милость и спасение. Сиденко быстро окинул обреченных брезгливым взглядом выбирая подходящего персонажа для своего триумфа.
— Эй ты, флюрограмма лупоглазая! — услышал Леонид слева из коридора злой и веселый голос. Разгоряченный боем, запахом крови и славы, он резко повернулся, ещё раньше, чем в сознании смогла родится какая-нибудь здравая мысль, объясняющая такие слова в этом месте.
Он успел увидеть метрах в 20-и в той части коридора откуда пришёл он и его группа, с десяток хорошо экипированных людей с оружием, целящихся в него. Потом несколько тяжёлых пуль ударили Сиденко в грудь, бросив его на плитку пола. Леонид хотел сразу вскочить, но с изумлением понял, что не может этого сделать. За время своей новой жизни ему уже пришлось испытать попадания из огнестрельного оружия. Тогда он с восторгом почувствовал, как на мгновение тело словно покрылось невидимым коконом какого-то силового поля и пули отрикошетив, ушли в сторону. Тело в ту секунду отозвалось болью, но вполне терпимой, а сейчас он лежал не в силах двинуть ни рукой, ни ногой и в накатывающемся ужасе лишь открывал и закрывал рот, пытаясь схватить воздух.
Последние десять секунд жизни слушая визг пуль над собой, Леонид пытался понять почему сейчас не уберёг его подаренный Могущественным человеком щит. А в конце, в неуспокоенное ответом сознание пришла сердитая мысль: «Неужели всё, что смогли увидеть глядя на него эти люди, это его немного на выкате глаза?»
Потом пространство вокруг стало делаться вязкий и горячим. Крики и мат умирающих бойцов группы охраны резко притихли и казались летящий откуда-то очень издалека. Свет тоже внезапно ослабел, словно резко закатилось солнце и в нём остались только чёрно-белые тона. Пол, на котором лежал Леонид вздрогнул и в нескольких местах отплыл вниз, образовав тлеющие по краям чёрные провалы. Из провалов шумно дыша полезли длинные лапы. Когнистые пальцы с отвратительным звуком скребли по плитке, оставляя глубокие борозды. Неуклюже переваливая через края провала длинные, худые и словно изломанные тела, вылезли в сумрачное пространство коридора четыре фигуры. Несмотря на то, что ужас практически лишил Леонида сознания, он всё-таки смог подумать, что в движениях этих страшных и по старческий медлительных существ, что-то казалось ему отдалённо знакомым. А когда распрямившись в зыбком мареве прогретого воздуха, существа, шаркая костлявыми лапами двинулись к нему, Леонид узнал их. Узнал эти поражённые артрозом колени и скрюченные пальцы. Узнал слабую дрожь в каждом болезненном движении. И когда обезображенные огнём четыре одинаковых знакомых лица зависли над ним, скаля жуткие ухмылки, Леонид всё вспомнил и истошно заорал.
………………………………………………………………………………………………………………
Дед Вадим, после смерти супруги жил один в трехкомнатной квартире в не очень старом 12-и этажном доме в центре города. Сколько себя помнил, Леонид слышал от него одни лишь назидания и порицания. Дед, получивший квартиру в 46 лет, был убеждён, что добиться всего в жизни можно только долгим и тяжким трудом. Потому все потуги внука в бизнесе считал аферами и жульничеством. На смелые проекты Леонида, в которых стартовый капитал образовывался от продажи дедовской квартиры, он отвечал криками и проклятиями. Поразившая с годами деда болезнь сделала его ещё более противным. Он ходил по квартире, противно дрожа больными коленями, требовал внимания и помощи, а надежды Леонида на сговорчивость старика по-прежнему не оправдывались.