Он скользнул взглядом по присутствующим и остановил его, твёрдый и спокойный, на лейтенанте. Так смотрит на способного студента профессор, который знает в предмете много больше, но при этом уважает мнение ученика.
— Время нам подарит самоходный миномёт 2С4. Который работает на нашей стороне. «Тюльпан» ударит с дистанции 8 километров. На таком расстоянии это будет довольно точный выстрел, который сложит менее укреплённую среднюю часть здания и отрежет проход к южному крылу.
Офицеры загудели ещё сильнее, а Башкир начал раздражаться. Он чувствовал себя не командиром, проводящим брифинг, а менеджером, продающим придирчивой аудитории сверхидею. Эти офицеры должны просто слушать и принимать вводные, а лишь после высказывать сомнения и соображения. Теперь же брифинг грозил превратится в марафон вопросов и ответов. С другой стороны, он понимал, что не имеет пока над этими военными ни формальной, ни реальной власти. Стоит ему перегнуть палку в желании подчинить их, и он может лишиться подразделения. А сейчас каждая группа у него — ключевая. Потому Башкир решил работать на убеждение.
— Если у нас есть 240 мм ствол, почему мы тогда просто не сложим всë это здание, замогилив там под бетоном и губернатора? — снова недоумевал Кирсанов.
— Есть несколько причин. Во первых, «Тюльпан» участвует с нами на своих условиях, а это время, нужное для нанесения максимум трех выстрелов. Экипаж не может позволить, что бы его обнаружили и опознали, потому уйдёт через четыре минуты. Для капитального разрушения здания такого типа нужно две мины в одну точку. При одиночных попаданиях мы можем рассчитывать только на частичные повреждения. Однако их нам будет достаточно. Коридор будет поврежден, цель не сможет уйти. Затем подойдут наши штурмовики и выковыряют губера из этой коробки.
— Подойдут, — язвительно хмыкнул Киреев,- вообще-то: подъедут. Если успеют.
Этого Башкир терпеть уже не стал.
— Послушайте, лейтенант, — он прищурился зло и холодно, — у нас тут не клуб по интересам. Здесь работает сводная боевая группа. О сложности и опасности вам было известно. Вы военный человек, я не стану вам разъяснять, что такое единоначалие и субординация. Если Вы не поняли сразу, что происходит, или эти понятия для Вас стали пустым звуком, Вам лучше покинуть базу прямо сейчас. Потому что более я не позволю Вам ни таких замечаний, ни такого тона.
Лицо Киреева стало свекольным, и он сжал кулаки.
Константин, изобразил удивление и тут же нахмурился:
— Прямо сейчас, лейтенант, скажите, что Вы напрасно приехали сюда, что Вас ввели в заблуждение, что Вы уходите и пусть все оставшиеся занимаются этим непонятным для Вас заданием сами!
— Я сюда пришёл не для того что бы сливаться! — очень тихо, что бы не выдать гневной дрожи, выдавил лейтенант.
— Лейтенант, — не меняя тона приговорил Константин, — я не стану угадывать ваши мотивы, это не моя задача. И создавать их для вас — тем более не буду. Моё дело — провести работу, поэтому либо Вы сейчас уходите, либо четко подтверждаете, что знаете зачем Вы тут и кто Ваш командир.
— Я не уйду, — упрямо пробормотал Киреев.
— Константин Алексеевич, — поднялся со своего места русоволосый парень лет 27, — разрешите?
Но Башкир не отрывал взгляда от Киреева, показывая всем что ждет ответа от него.
— Константин Георгиевич, я Артём Тортаев, заместитель командира броне группы, — успокаивающее снова обратился к нему парень, — я скажу, пока совсем все не разругались. Мы сюда пришли за командиром, а он пришёл, потому что знал, что командовать будете Вы. Он нам все уши прожужжал о том какой Вы легендарный и всё такое.
Кирсанов вдруг как-то сразу обмяк, расслабил руки и опустил в пол глаза.
— Он просто такой у нас всегда. Закусывает удила и потом — всё. Амба. Но Вы не сомневайтесь, и мы и он, всё знаем и понимаем. Что тут и зачем. И работать мы умеем. Командир наш, Артем снова кивнул на Киреева, под Купинском в 24-ом, такие вещи творил, в такие прорывы ходил, что его машину — «крендельки» все на фронте знали!
Башкир почувствовал, что пора ослабить хватку.
— Почему «крендельки», — спросил он внезапно смягчившимся голосом у опустившего голову лейтенанта.
— Номер машины «088», — ответил тот глухо, поднимая глаза на Константина, — в «Русском лото» «крендельками» такую цифру называют.
По комнате прошёл лёгкий смешок и Башкир давая понять, что конфликт исчерпан, вернулся к карте на стене.
Артем Тортаев опустился на свой табурет и принял спиной несколько одобрительных похлопываний от соседей.