— Ваш паралич вызван моей волей и отменю я его после того, как пойму, что Вы готовы к диалогу. А пока Вам придется только слушать меня. Так мы избежим траты времени на Ваши глупые вопросы и препирательства. И свет Вашей лампы нам не нужен. Сейчас я подарю Вам возможность видеть в темноте.
Семен Федорович почувствовал прилив головокружения и прикрыл на секунду глаза. Когда он их открыл, то обнаружил что вся комната залита слабым желтым светом, словно включили искусственное освещение с неким золотым фильтром. Все предметы виделись ярко и отчетливо. И особенно отчетливо был виден мужчина средних лет, в длинной белой рубахе, который сидел, сложив ноги в позе лотоса на софе в двух метрах от кровати. Вернее, губернатору сперва показалось, что мужчина сидит. Через секунду он понял, что тело ночного гостя парит над поверхностью дивана в пяти сантиметрах.
Это разозлило хозяина особняка еще сильнее. Очевидно, что введенный ему препарат еще и вызывал галлюцинации. Чувствовать себя дураком на процедуре допроса это слабость, а слабость, это всегда отвратительно.
— Итак, губернатор. Мы поступим вот как, — начал левитирующий мужчина. Сейчас я уделю некоторое время произведению впечатления. Потом, когда Вы перестанете перебирать в голове безумные версии происходящего и станете внимательным, я расскажу Вам кратко причину моего визита. Затем я сделаю Вам еще пару подарков, плюс к новой способности видеть в темноте и после, я очень надеюсь, мы продолжим общения уже в новом друг для друга качестве.
— Своими руками поубиваю этих дилетантов из охраны, если они еще живы! — кричал внутри окаменевшего себя Семен Федорович.
Мужчина заговорил. Через три минуты стало ясно что ему известны такие сокровенные факты из биографии губернатора, что тот почувствовал себя совершенно голым и беззащитным. Факты были зачастую незначительными с точки зрения его карьеры, но именно тем и шокировали что знать о них мог только сам проживший эти моменты человек.
— Сейчас я вызову сильную боль в Вашей, ну, скажем, правой ноге.
Колено тут же взорвалось сильнейшей болью, и неподвижный Семен Федорович заорал матом внутри себя:
— Аааааа! Сука! Что тебе нужно!!!??? Останови это!!! ААААаааа!!!
— А сейчас, невероятное блаженство в каждой клетке тела…
На смену муке мгновенно пришло действительно удивительное чувство легкости и неги.
— Теперь снова боль.
На этот раз все существо сжалось от мучительного спазма.
— Сейчас, — невозмутимо заметил гость, Вы можете обратиться ко мне…. Что называется, внутренним голосом и попросить остановить боль. Попробуйте, Семен Федорович.
— Останови! Останови! — закричал, не понимая, как он это делает, внутрь себя губернатор и уже гаснущим от нарастающего шока сознанием вдруг понял, что боль так же резко отступила, как и появилась.
Слушая успокаивающееся после отлива адреналина сердце, Семен Федорович раскрыл зажмуренные от боли глаза и взглянул на мужчину. Тот так же парил над диваном и без выражения смотрел на него.
— Теперь к сути. Я существо более высокого порядка, чем любой из обитателей земли. Я гораздо сильнее и могущественнее. На вашей планете я проездом, задержался вынужденно. Для того, что бы продолжить свое путешествие мне нужна будет Ваша помощь. Ваша и еще нескольких тысяч людей по всему миру. В награду за Ваше участие я подарю Вам возможности, которые наделят Вас такой властью, которой на земле люди не владели уже многие тысячи лет. После того, как я покину этот мир, Мои помощники мудро и справедливо разделят сферы и территории влияния и смогут наслаждаться правлением гораздо дольше чем длится жизнь обычного человека.
Губернатор почувствовал, как внутри него сдвигаются какие-то пласты сознания. Словно прочный лед на Енисее треснул в феврале и пришел в движение, нарушая привычный порядок давнишней ледяной тверди, уверенности. Да, визитер был очень поразителен. Однако, многие его ходы все же можно было хоть и с трудом, с изрядной фантазией, с натяжкой объяснить рационально: препараты, гипноз, работа разведки и что-нибудь еще в этом роде. Но вот этот голос, звучащий внутри, вызывал очень смешанные и неприятные чувства. Ранее никогда таких чувств он не испытывал, хотя ему приходилось ранее и бояться и удивляться и принимать то, что принимать совсем не хотелось. Сейчас вся его крепкая, цельная и очень волевая натура из мощного стального стержня превращалась в полую пластиковую трубку, которую немного подогрели и гнут, гнут и гнут… И сильного желания сопротивляться воля губернатора не испытывала. Только разум цеплялся за призрачную надежду на то, что человек, говорящий с ним нереален, что он проекция, фантом, результат профессионального воздействия дознавателей и кого то еще.