Внезапно губернатор ощутил легкий озноб, слегка коснувшийся его плеч. Вечер был теплый, но Семену Федоровичу стало неприятно холодно. Он почувствовал на себе чужой взгляд. Слева от балкона открывался вид на внутренний двор и угол восточного крыла здания. Дежурное освещение забора было недостаточным, что бы осветить весь двор и цоколь на углу тонул во в мраке. И именно из этого мрака губернатор явственно чувствовал направленный на него взгляд. Он сощурился, всматриваясь в темноту и внезапно вспомнил о том, как совсем недавно во время разговора с гостем смог легким усилием воли словно включить у себя кошачье зрение. Он вспомнил то ощущение и внутренне сдвинул внутри себя воображаемый тумблер. Двор залило светом. Но на этот раз не желтым как при разговоре с нежданным собеседником, а бледно красным. И в этом красном свете, сделавшем все предметы во дворе четко различимыми, он увидел собаку. Это было высокая, длинноногая псина с короткой шерстью и вытянутой острой мордой. Она спокойно смотрела на человека, стоявшего на балконе, но человек этот вдруг почувствовал смертельную слабость во всем крепком своем теле и жуткий страх чего-то неотвратимого.
Однако несколько секунд спустя Семен Федорович вернул себе самообладание и попытался бодро свистнуть собаке. Осипшее от необъяснимого ужаса горло выдало еле слышный хрип. Псина, губернатор безуспешно пытался вспомнить что это за порода, слегка склонила морду вбок, не спуская с него глаз.
— Охрана! — наконец ему удалось выкрикнуть спасительное слово, — ко мне!
Через секунду из-за угла выскочили двое охранников, уже держа в руках пистолеты. По лестнице за спиной застучали по ступеням ботинки парня с поста наблюдения. Парочка встала по обе стороны от собаки озираясь по сторонам и совершенно не обращая на нее никакого внимания.
— В чем дело, Семен Федорович⁉ Все в порядке⁉
Сзади на балкон выскочил третий боец и встал справа от хозяина тревожно всматриваясь в темноту двора.
Окруженный бдительной и верной охраной Семен Федорович должен был бы успокоиться и прогнать непонятно откуда нахлынувшую панику. Однако страх никуда не делся.
Стараясь не стукнуть зубами, он почти четко выдавил: рядом с ней и не видели. Потом он заметил, как псина, так же пристально глядя на него,
— Что за собачка? Ваша? В усиление взяли?
И когда парни непонимающе начали озираться по сторонам, высматривая ту, о ком говорил хозяин, колени у Семена Федоровича начали подкашиваться. Он понял. Они ее не видели! Стояли рядом с ней и не видели. Потом он заметил, как псина, так же пристально глядя на него, начала скалить зубы в легкой, злорадной усмешке и потерял сознание.
……………………………………………………………………
Семен Федорович пришел в себя в своей пастели. Было около семи часов утра. С одной стороны широкого ложа, вертясь, как на иголках на пуфике, всхлипывала испуганная жена, с другой неподвижно разместился Игорь Самуилович, семейный врач губернатора. Взглянув во флегматичное лицо доктора, губернатор понял, что все в порядке. Он знал служителя панацеи много лет и понимал, что такая гримаса значит только одно: Игорь Самуилович не понимает зачем он здесь и кому тут может требоваться его помощь.
За здоровьем губернатора он следил хорошо, обследования проводил регулярно, потому по приезду ночью, проведя тщательный осмотр коротко и уверенно объявил: обморок. Семен Федорович чувствовал себя действительно не плохо и врача отпустили.
В 8.30 утра на доклад прибыл помощник Валера и сообщил, что главврач краевой больницы доложил о поступлении в 07.40 полковника ФСБ Пожарского в состоянии комы. Провели все необходимые обследования. Угрозы жизни нет, состояние стабильное. Однако привести в сознание его не удается. Характер заболевания пока выяснить не удалось.
— Он просто лежит, как будто спит. Они не могут пока понять, что с ним, — добавил в конце доклада Валера.
Губернатор отпустил помощника и вызвал кнопкой горничную.
— Чаю покрепче. Сахар тоже принесите.
После ночного происшествия он чувствовал себя по-прежнему неважно. Голова кружилась, мутило. Хорошо еще, что ловкий парень из охраны, стоящий рядом, вовремя подхватил внезапно обмякшее тело шефа. Не хватало еще башкой об пол садануться.
Губернатор размышлял, пытаясь все осмыслить рационально и успокоится. Проще всего было объяснить все видениями, усталостью и прочим. Однако он помнил все четко, все детали все слова и все взгляды… Не было это видениями. К тому же мощная глыба — Пожарский став поленом, отдыхает теперь в больничке. Не от команды ли, отданной губернатором? А еще. Еще в спальне должен лежать клинок. Семен Федорович отодвинул суетящуюся рядом горничную с подносом и на шатких ногах прошагал к дивану.