Супермаркет находился буквально в двух кварталах, но уже издалека Димка понял, что быстро он консервы не достанет. Перед входом стояла огромная очередь, скорее не очередь даже, а толпа. Люди шумели и ругались, однако скоро стало ясно, что толпа все-таки повинуется определенной системе и по сложной «змейке» медленно, но продвигается ко входу в магазин. У стеклянных дверей стояло двое полицейских с автоматами и еще двое парней в бронежилетах поверх формы топтались возле автомобиля с включенной мигалкой.
Димка встал в конец очереди и сзади тут же пристроились еще несколько человек. Как всегда, в собрании у всех было очень много мыслей и информации, как очевидной, так и «секретной» от «одного знакомого ФСБшника».
— Сказали, что дают по десять банок консервов и две булки хлеба в одни руки. Дескать, это на три дня на человека.
— Вот твари, опять правила устанавливают! А народ голодать должен! А что если у меня семья — пять ртов⁉ Всем табором в магазин идти⁉
— Ну, зато это же все бесплатно. Город вроде как уже на каком-то особом положении. И все супермаркеты уже работают как пункты выдачи продовольствия. Есть еще магазины где купить можно, а вот в этих, сетевых, теперь бесплатно.
— Скоро карточки, наверное, введут как во время войны.
— Да кто их, эти карточки выдавать то будет! Все чиновники-то наши: и мэры и пэры и всякое там правительство сбежала уже небось, как всегда! Слышал, что еще три дня назад целая колонна черных мерседесов из здания мэрии в сторону Тургеневского моста умчалась.
— Ну вот чего вы плетете⁉ Ну вот чего вы⁉ Ну вот же у вас перед носом стоит патруль полицейский. Очередь организована, выдача бесплатная. Это что, по вашему, сами граждане так все придумали и организовали?
— А может и граждане! Вам то что тут странным кажется! Что обычные люди не могут порядок что ли навести⁉ Типа мы без чиновников не на что не способны!
— Да, тут не все так просто. Мне тут сказали, что у ментов уже половина всего состава городского разбежалось по домам и оружие прихватили. И чего они с ним делать будут, никто не знает. Может семью защищать, а может банду сколачивать.
— Да, я тоже слышал, что полиция с разгулом преступности уже не справляется, заявления о кражах, грабежах и прочей фигне уже и не принимают даже. Максимум — вот стараются, что бы открыто на улицах беспредела не было.
— Конечно! А чего они хотят⁉ Уже с месяц как тьма предприятий по городу позакрывались. Люди без денег, без средств и без каких-либо обещаний. Кто угодно так на улицу с ножем выйдет.
— Вот-вот! Сейчас не только гопники на улицу повылазят, но и те, кто раньше боялся! А кто нас стариков от них будет защищать⁉ Эти, что ли! Да они первые у меня последний рубль отберут!
— Мужчина, ну вот чего вы обостряете! Ребята стоят, присматривают за порядком, ни рубля с вас не взяли ни за еду, ни за охрану, работают, как и положено полиции! Хотя вот говорят же, что многие уже посбегали! Ну нельзя всех под одну гребенку…
— Поскорее бы уже войска ввели! У тех порядку побольше, чем в полиции! И с бандитами они не якшаются.
— Не знаю про войска, а вон в центральных районах люди уже баррикады перед домами и во дворах возводят и дежурства организовывают! А мы все ждем, что нам кто-то поможет. Самим надо организовываться и себя защищать.
— А как вы себя будете защищать, если к вам с оружием придут⁉ И не с палками, да с ножами! И не вдвоем-втроем, а целой кодлой!
— Да ведь у многих же мужиков есть ружья охотничьи или пистолеты там всякие травматические! Мой вон каждый месяц по лесам, да по полям шоркается, стреляет кого-то! Вот пусть и объединяется с такими же как он!
Через два с небольшим часа очередь Димки подошла. У касс была выстроена преграда из столов и металлических стеллажей, на которых висело несколько объявлений, которые устанавливали правила и нормы выдачи продуктов. И хотя правила исключали повторную выдачу набора в одни руки чаще чем раз в три дня, Димка узнал, что соблюдение их не сильно заботило стражей порядка. Очередь сама негласно установила свои правила. Люди приходили через несколько часов и снова вставали за своей нормой. Тех, кто борзел и приходил чаще, выявляли сами же горожане и с матами изгоняли прочь.