— Вместе пойдём, — ответил Константин, и глянув на дверь в портале спросил Панду:
— С дверью что?
— Да, похоже граната наша прям рядом попала. Вот взрывом механизм открывания и повредило. Заклинил.
— Давай, Панда. Надеюсь на тебя. Уйти бы нам отсюда.
— Думаю, откроем. Если это эвакуационный выход, то замок ни к чему тут делать особо сложный. А если хранилище какое-то, то, — Панда грустно хмыкнул, — значит судьба у нас такая.
…………………………………………………………………………………………
Башкир выбрался из пролома вслед за Камышем и побежал к БМП Киреева. Над луговиной висела тишина, словно и не было здесь только что ада арт обстрела, и лишь горящие Бокс-1 и Бокс-3 всё ещё выпускали в небо клубы жирного масляного дыма и разъятых взрывом внутренностей.
— Кажись вроде целое всё, — с надеждой проговорил Камыш сам себе, запрыгивая в кресло мехвода.
«И крови наших нет, — подумал Башкир, — Киреев же с экипажем отсюда живыми вышел… живыми».
Он забрался на место командира машины и проверил модуль управления огнём. Тот послушно отозвался на указания оператора и ствол башни плавно развернулся в сторону леса. Однако ни прицел командира, ни прибор наблюдения картинки не выдавали. Окуляры слабо светились внутри безжизненной зелёной подсветкой. Было очевидно, что всё навесное оборудование и оптику, в том числе, поразбивало осколками и фугасным воздействием.
— Володя, — позвал Башкир мехвода, — ты давай там поживее, а то у меня оптики нет совсем! Только отпугнуть смогу немного, потом поймут, что я слепой и начнут борзеть!
— Да, да, командир! Но насосу, по любому, нужно минуту минимум топливо в котёл закачать перед запуском.
Пока пневмо-система тревожно гудела, продувая систему питания, Константин вызвал командира Гром-3:
— Панда, дай нам одного человека для наблюдения сюда, наружу! Будет мне положение оружия корректировать по рации, а то у меня оптика в отказе!
Внезапно с коротким свистом в башню ударила реактивная граната. К счастью гранатометчик выстрелил не точно и отрикошетив от наклонной плоскости брони «морковка», ушла в сторону, разорвавшись неподалёку от угла Северного крыла здания. Константин тут де открыл огонь из пушки. Датчик показывал остаток снарядов в ленте — 18 штук. «На минуту хватит, а там уже и поедем», сказал себе Башкир.
— Командир! — раздался в рации голос, — буду корректировать тебя! Давай левее немного и выше!
Константин узнал говорившего, это был Денис Ростовцев, Точняк, виртуоз ПТУРов и РПГ. — Они уже у второй линии! Давай, давай! Огонь!
Константин бил одновременно из пушки и из пулемёта, слушал Точняка, передвигал ствол и снова бил. Он прикрыл глаза, что-бы лучше представить себе положение оружия в пространстве, но вместо картинки боя в сознании возник Тор. Костя снова смотрел, как бы из-за его плеча и видел, погруженную в землю бронепластину, перечеркнувшую тело друга.
Вдруг машина вздрогнула, как проснувшийся великан, и отсек наполнился радостным матом Камыша. Он лихо развернулся на месте, пропуская вдоль левых защитных экранов ещё одну гранату и покатился к пролому.
Снаряды к 30-ке кончились и теперь Башкир молотил вслепую из одного пулемёта.
— Попал! Вот же молодец! Попал, командир! — восторженно кричал в рации Ростовцев. Свалил одного! Аккуратнее только на выходе, они уже по флангам подобрались метров на триста.
Наконец БМП остановилась напротив проделанного танком входа. Башкир, довольно оскалясь, выпустил последнюю очередь и откинувшись в кресле, отпустил кнопку спуска. Дело было сделано. Спокойно, быстро и аккуратно. Теперь войти к ним будет очень непросто.
Башкир не брал с собой автомат, понимая, что он будет только мешать при посадке и выходе из башни. Расчёт был верным и сейчас он ловко выскочил в люк и не задерживаясь на верху быстро спрыгнул на плоскость корпуса. Затем вынул из подсумка гранату и выдернув чеку, отправил её в нутро машины. Взрыв уничтожит приборы управления и сдвинуть БМП с места будет уже невозможно. Камыш тоже покинул машину и уже стоял у пролома, наблюдая за командиром.
«Умеем и могём» — вспомнилась поговорка Тора, которой он часто отмечал успешно завершённые тренировочные и боевые задания.
Костя шагнул с брони, спрыгивая на землю, но одна из порванных стальных полос защитного экрана зацепилась острым краем за крепкую ткань тактических штанов. Тело, повинусь толчку двинулось вперёд, однако ноги остались на высокой надгусеничной полке. Внутри машины рванула граната. Башкир рухнул вниз лицом, с хрустом сложившись в пояснице. Когда к нему подбежал Камыш он ещё не понимал, что случилось.
— Ты чего это, командир⁉ Камыш протягивая руку для помощи, давай, давай! Нам же зайти надо!
Башкир попытался перевернуться на спину и вскочить, подтянув колени, однако ноги не последовали за движением корпуса, будто кто-то крепко прижал их к земле, и он нелепо дернувшись, остался лежать на животе. Константин удивлённо посмотрел сперва на замершего с вытянутой рукой прямо над ним Камыша, затем выгнул шею, заглядывая через плечо на переставшую подчиняться нижнюю часть тела и всё понял. Мехвод закричал, подзывая на помощь бойцов, кто-то подбежал, его перевернули и потащили в пролом, а Башкир молча скрежетал зубами и отчаянно пытался шевельнуть хотя бы пальцем. Всё было тщетно. Шлейф нервных волокон, передающих ногам приказы от мозга, был разорван разрушенными телами поясничных позвонков.
……………………………………………………………………………………………
«Боль». Да, да, именно так это называется. Давным-давно забытое ощущение, откуда то из прошлых жизней, сейчас остро и настойчиво напомнило Кинкару о себе. Он так долго был на службе у своего Господина, что успел забыть и то каково это и как это вообще называется. Тело ямадута было тонким и потому лишённым таких грубых чувств, как боль или наслаждение от соприкосновения с окружающим миром. Но Тело, данное Господином в наказание, похоже, воспринимало всё из чего был создан мир этой планеты.
Человек с оранжевым свечением, который явно пытался погубить Кинкара своим мечом, ошеломил болью своих ударов. Пол, на который снова и снова падал ямадут под градом этих ударов, тоже словно бил его своей твёрдостью и холодом. И всё же в череде этих потрясений Кинкар сумел заметить, что, как и раньше, способен слышать, что говорит этот человек. Слышать и понимать. Причём не только его внешнюю речь, но и внутреннюю, ту, что здесь называют мыслями. Мысли человека были чёрными, злыми и острыми, как лезвие меча, быстрого настолько, что ямадут едва успевал уклоняться. Именно благодаря услышанному, Кинкар понял, что человек хочет уйти, но при этом накормить страхом и страданиями Кинкара свой меч.
«Повелитель». Это слово тоже было в мыслях человека. Слово звучало без любви, без понимания и уважения, а только страх, только поклонение. Как повиновение дрожащей собаки перед огромным и жутким хозяином, как рабство. Для своего повелителя этот человека собирал страдания с помощью своего меча.
Потом между ямадутом и человеком вспыхнуло громкое и горячее маленькое солнце. Кинкар не знал, что это был взрыв гранатометного выстрела с термобарическим зарядом. Однажды Кинкар наблюдал за рождением новой звезды в бескрайней галактике другого мира. Это было красиво и завораживающе. Но это маленькое солнце было совсем рядом в момент своего рождения и потому, наверное, ямадут узнал настоящую боль.
Сперва сознание его улетело в молчаливую, чёрную пустоту без мыслей и ощущений, а потом ощущения вернулись, словно для того, чтобы показать ему всю страшную правду о его наказании. Тело горело, пульсировало. Тело кричало болью каждой мельчайшей своей частицей.
Ужас состоял так же в том, что боль возрастала и ширилась. Сперва Кинкар чувствовал себя просто красным, пульсирующим шаром, а со временем начинал постепенно воспринимать своё новое тело. Словно он рос, словно тело росло, а с ним возрастала боль. В какой-то момент он уже чувствовал руки, затем ноги, спину и живот. Осознавая свою форму он понимал: вся она состоит из боли. И вот, через бесконечный, безвременный океан мучений, он открыл глаза.