Фасад супермаркета выходил на широкую пешеходную зону вдоль проезжей части улицы Трудовой славы. Очередь раскинулась вплоть до проезжей части и стоящие с краю люди болтали с полицейскими у патрульной машины, надеясь, видимо, скоротать время либо разжиться полезной информацией.
Заскрипев тормозами, возле полицейской «Шкоды» резко остановились два внедорожника. И тут же из переднего пассажирского окна одного из них ударила длинная автоматная очередь. Второй раз за этот день Димка замер с открытым ртом. Звуки выстрелов были для него знакомы по фильмам и играм, но не вызывали страха, потому что продолжали ассоциироваться с чем-то не настоящим, поэтому Димка даже не присел и не упал на асфальт, а просто уставился на разворачивающуюся перед ним бойню, словно перед экраном большого телевизора в техномаркете, где на экране прогоняли по кругу динамичный трейлер кассового боевика.
Оба полицейских, болтающие с ними покупатели и еще несколько скошенных выстрелами человек, рухнули на землю. Очередь разноголосо и дико заорала. Люди бросились в стороны, сбивая друг друга, кое кто сознательно упал на землю прикрывая голову руками. Старик в синей спортивной куртке лежа на животе подбирал под себя девочку лет семи, видимо внучку. Женщина средних лет в светлых джинсах и футболке и ярким принтом ошарашенно стояла среди валящихся фигур, медленно поворачивая голову из стороны в сторону наблюдая за тем, как смерть косит ее недавних собеседников.
В тот же момент задние двери внедорожников распахнулись выпуская несколько человек. Люди были в масках и вооружены. Выскочив из машин они рассыпались по участку пешеходной зоны перед входом в супермаркет и принялись поливать очередями оставшихся на входе патрульных. Один из них успел упасть на ступени крыльца и направить ствол своего автомата в сторону нападающих, но тут же задергался от нескольких попаданий и уронил голову. Два человека выскакивающие из магазина споткнулись об его тело и полетели вниз со ступенек. Второй полицейский попытался скрыться в глубине магазина, но давка на входе не позволила этого сделать и плотные струи свинца прошили его вместе с остальными, не успевшими скрыться из прохода посетителями магазина.
Почти одновременно стрельба стихла и лишь стоны умирающих оглашали площадку перед магазином. Стрелки перезаряжали оружие. Димка почувствовал, как кто-то схватил его за руку и потянул в сторону. Он повернул голову и увидел одного из мужчин, которых он догонял. Тот что-то орал ему в лицо. Димка не понимал. Потом раздалась еще одна короткая очередь. На это раз парень вздрогнул и пришел в себя.
— Парень, бежим! Бежим! Давай, не тупи, рви отсюда! Ну давай же!
С возвращением сознания к нему пришел дикий страх. И оказалось, что ноги ватные и не могут двигаться. Он сделал два тяжелых шага за тянущим его мужчиной, словно шел по горло в воде и остановившись снова оглянулся на супермаркет. Трое стрелков заходили в магазин, перешагивая через тела и стараясь не наступить в растекающиеся по ступенькам лужи. Еще несколько человек оставались на улице и посматривали по сторонам держа оружие наготове. Потом один из них вдруг заметил стоящего далеко Димку и угрожающе навел на него ствол. Димка подумал, что сейчас умрет. И тогда он побежал. Разрывая вязкие тягучие путы ужаса, тело рванулось к спасению. Он бежал задыхаясь за двумя мужчинами, ожидая услышать выстрел. Вот-вот, сейчас, его больно ударит в спину, опрокинет, погрузит в темноту. Но выстрела не последовало. Нападающим ни к чему было тратить патроны на разбегающихся людей, тех, кто не мог и не собирался оказывать им сопротивление. Беглецы забежали за угол пятиэтажки и остановились, переводя дыхание.
— Толик, это какой-то… пиздец, — срывающимся голосом выдал один из мужчин.
— Полный… Полный, сука, пиздец, — выдавил второй.
Димка, моргая смотрел на них. Сердце выпрыгивало из груди.
— Парень, домой беги! Видишь, что теперь на улицах творится. Ментов валят. Плохо дело. Закройся дома и не высовывайся.
— Толик, это ж… Да это ж… Бля, да что ж это такое… Они ж там кучу народа перебили просто так! Там Танюха была из второго подъезда… позже меня минут на двадцать пришла… И дед этот, как его, не помню, сука…старший по подъезду! Ой, бляяяя….
— Скажите, а кто это был, — Димка попытался осмыслить произошедшее, — это бандиты или кто⁉
— Наверняка бандиты, кто ж еще! Но ты, малой, давай не размышляй, а беги домой. Ты далеко отсюда?
— Нет,тут рядом, вон в том дворе!
— Ну вот и дуй туда. Миша, кончай блажить, пошли тоже, бабы дома ждут!
Димка проделал весь путь до квартиры меньше чем за три минуты. Захлопнув за собой дверь, он прислонился спиной к стене и медленно сполз вниз, опуская на корточки. Сердце стучало в висках, из глаз не могла выйти картина падающих под выстрелами полицейских и мечущиеся в безумном ужасе люди.
Внезапно из беспорядочного потока картинок произошедшего и отчаянных попыток их осознать, в голове всплыла мысль о матери. Где она сейчас⁉ Что с ней⁉ Там, на улице творится сплошной трэш, а она одна, без чьей либо помощи.
Когда ему было уже лет двенадцать, родители уже очень плохо ладили между собой. Почти не разговаривали, могли днями молчать перебрасываясь лишь короткими фразами и только к нему обращались как обычно. Дима жил тогда своей яркой подростковой жизнью, в которой было очень много всего интересного: от дружбы и соперничества, до первых попыток сближения с девочками. Всякий раз он сникал, когда, приходя домой ощущал эту тягостную атмосферу разлада. Отец и мать не смеялись больше и ничего не делали вместе. Теперь они могли весь вечер провести в разных комнатах, а если встречались на кухне, то избегали даже прикоснуться друг другу. Раньше Димка замечал, что они всегда скользят друг по другу руками и взглядами, а теперь два чужих друг другу человека просто жили с ним под одной крышей.
В один из таких дней отец говорил с ним, собираясь в очередную командировку и вдруг переключившись с какой-то неважной темы, попросил его заботится о маме. Он так и сказал: «Сынок, заботься о маме.» Димка тогда, сбитый с линии беседы не понял, почему внезапно он заговорил об этом.
— Я, наверное, буду долго далеко. Сам заботится не смогу. А ты должен понимать, что мама несмотря на то, что старше тебя, все равно нуждается в твоей защите и твоей заботе. А у тебя сейчас жизнь бьет ключем, и дальше будет только веселее. И тебе может казаться, что с мамой скучно и мама нудит, когда что-то от тебя требует. Так вот, я хочу, что бы в такие моменты ты вспоминал какой она была с тобой, когда ты был совсем мелким и не умел сам ничего. Когда завернутый в пеленки, ты мог лишь орать часами без умолку, выводя из себя всех соседей в подъезде. А твоя мама тогда, как и я работала на непростой работе. Отпуск по уходу за ребенком брать было не с руки, нам нужны были деньги. И она работала дома. Спасть она хотела 24 часа в сутки. Но что бы ты уснул, что бы тебе было хорошо, она сразу брала тебя на руки, как только ты начинал вопить. Никогда она не кричала на тебя и не рыкала каким-то раздраженным словом. Она не спускала тебя с рук до тех пор, пока ты не замолкал довольный. Либо пока не теряла сознание, засыпая от усталости. А так было не раз. И кто-то назовет это материнским инстинктом, любовью, а я назову это ответственностью. Тебя можно было отправить к бабушке с дедушкой, можно было накрыть одеялом для звукоизоляции и оставить дырку для дыхания, но она держала тебя на руках. Понимаешь? Поэтому я считаю, что и ты теперь, когда становишься взрослым, должен держать ее если не на руках, то за руку. Смотреть ей в глаза и узнавать, что ей нужно для счастья. Если ей нужно, что бы ты надел шапку, надень долбаную шапку. Если ей нужно сгонять в магаз, значит отставить все дела и сгонять в магаз. Если ей нужно… Ну ты понял. Вот. Такое у меня к тебе задание, сынок — быть рядом с мамой мужиком.