Подрядчик, меж тем, гном, бородатый, как водится, и ростом королю едва достающий до груди, объяснял заказчику, насколько сложной предстоит работа.
Король молчал.
Гном развивался соловьем. Он рассказал о том, как дороги нынче строительные материалы, и как обнаглели проектировщики, и сколько следует нанять рабочих, и какие взятки кому нужно дать. На этом месте нежные движения рук короля затихли.
— Вы не о чем не забыли? — сухо поинтересовался Роланд.
Гном задумался.
— Ваше величество? — наконец неуверенно проговорил он, явно намекая, что с памятью у него все в порядке, но он готов выслушать версию заказчика на этот счет.
— Вот именно. Мое величество.
— И?
— Мое величество очень интересуется вопросом, кому оно должно сколько дать, чтобы построить что-то на своей земле, — объяснил король.
Гном смутился. Ненадолго.
— Понимаете, — начал он.
— Нет, — отрезал король.
— Ситуация такова…
— Какова?
— Есть разные люди…
— Назовите поименно.
Гном смутился. Быть может, впервые в жизни.
— Но это ведь не совсем Ваша земля, — осторожно произнес он.
Глаза короля гневно сверкнули. Гном, занятый построением сложной фразы, этого не заметил.
— Это ведь земля королевства, а в Миссонии…
— Вон, — вежливо предложил Роланд, вставая.
— Что? — удивился гном, мимоходом заметив, что, когда король стоит, с ним гораздо труднее разговаривать. Шея затекает.
— Пошел вон.
Возможно, если бы король находился в обычном для себя, то есть в достаточно спокойном расположении духа, он не стал бы выкидывать гнома из своей приемной и швырять ему вслед проекты документов. И уж скорее всего король, забрав у гнома техническую документацию, не стал бы вести переговоры с компаниями из соседнего королевства. Возможно, как обычно, они пошутили бы друг над другом, поиграли бы с цифрами и разошлись, взаимно удовлетворенные. Но король был зол и, как мы говорили, несчастен, и потому не склонен к компромиссам. А гном, к сожалению, не принял это во внимание.
Меж тем, Милисента поговорила с королевой. В свойственной ей манере, но поговорила. Забегая вперед, хотим сказать, что Милисента искренне желала добра своей непутевой подруге. Результатом же проведенной ею беседы было следующее.
Роланд лежал на постели. Одетый и в сапогах, потому что ему очень хотелось сделать гадость хоть кому-нибудь, пусть даже прислуге, которая будет потом отстирывать грязные пятна с дорогого белья.
Он просматривал смету на строительство (в пятый раз уже), силясь понять, что же именно ему в ней не нравится. Помимо завышенных цен. Что-то было в ней такое, подозрительное, где-то на заднем плане.
Король был раздражен, зол, несчастен. Впрочем, это состояние становилось для него уже привычным. Это и бесило монарха.
Дверь медленно открылась. На пороге, растрепанная, в ночной сорочке и шали, стояла Ее величество Лизандра. Глаза у Ее величества были красные, слезились. В левой руке она держала объемную бутыль с какой-то жидкостью. В правой — свечу. Уже потухшую.
— Привет, — сказала королева и икнула.
Роланд поморщился.
— А я к тебе. Можно?
Не дожидаясь приглашения, Лизандра бухнулась на кровать к супругу. Королева отхлебнула из бутыли, еще раз икнула, улыбнулась доброжелательно, но косо.
— Будешь?
Король молчал.
— Не будешь. — Констатировала королева, — Не вопрос. А меня?
Роланд недоуменно поднял левую бровь.
— Ну, ты что-то там хотел, — продолжила его супруга, — давай. Я готова.
Лизандра эффектным движением руки отбросила емкость с алкоголем в сторону. Бутыль глухо звякнула и откатилась. Из нее, тихонько булькая, полилось дорогое сфалийское вино.
Королева потянулась к супругу. Роланд отодвинулся.
Ее это не остановило.
— Поцелуй меня, — мурлыкнула Ее величество, — я, это, вся горю от страсти.
И игриво ткнула короля свечкой в живот. Король неловко дернулся и уронил на пол смету.
— Ты пьяна, — медленно проговорил он.
— Ага! — радостно подтвердила Лизандра, — и я вся твоя!
— Иди спать.
— Не-а!
— Лизандра, иди спать.
— Я пришла!
— Нет. Не надо.
— Но почему? Поцелуй меня!
Она в очередной раз потянулась к мужу, успела-таки приобнять его за плечи, но последний ухитрился скинуть с себя ее руки, каким-то слитным движением спрыгнул с кровати и буквально в ту же секунду очутился метрах так в четырех от "сгорающей от страсти" супруги.
— Ну что же ты? — удивилась Лизандра.
— Я не целую пьяных женщин, — жестко произнес Роланд.
Лизандра задумалась. Думала она минуты две.
— Да? — наконец произнесла она, — ну ладно.
И уснула.
Глава 4
Мудрый Распишах мог бы еще проигнорировать грубое вышвыривание своего любимого племянника из приемной короля, тем более, что племянник этот, действительно, обнаглел. Это надо же сказать такое властителю! Вопросы взяток никогда не обсуждаются с генеральным. Для этого совсем другие люди имеются.
Но вот простить государю наем бригад со стороны — никогда. И дело даже не в престиже. Дело, в общем-то, в том, что, рассчитывая на крупный государственный заказ, гномы приступили уже к работе, и вложили в строительство весьма крупные суммы. И вот король выгоняет их с объекта и платить, конечно же, не собирается. Грустно. И не просто грустно, а прямо-таки неприлично! Прямо-таки на нарушение устоев тянет. Тех, которые складывались веками.
Королю следовало намекнуть, что он поступает неправильно. Распишах подумал и нанял баньши.
С этого момента пятнадцать баньши кружили над замком и дикими воплями предвещали королю скорую погибель. В общем-то, они были безвредными туповатыми существами, и прогнозы их сбывались едва ли на треть, однако слушать безостановочно мерзкие завывания весьма утомительно.
Роланд тоже подумал, и вскоре все пятнадцать сирен были изловлены сетями и заперты в подземелье, где они могли стенать и орать, сколько им вздумается.
Баньши были дальними родственниками эльфов, традиционно им подчинялись, а потому король сделал выводы и, припомнив при этом пьяную выходку супруги, ввел ограничения на продажу спиртного. Эльфы удивились.
Гномы закидывали камнями новых рабочих, обзывая их странно и обидно штрейкбрехерами.
Король вызвал на объект орков, и гномы вынуждены были отступить. А орки всегда служили тому, кто платил им деньги. Вне зависимости от расовых и иных предпочтений.
Отнюдь не в подвале при свечах, а в парадном зале, за накрытым яствами столом, попивая янтарно-желтое вино из серебряных бокалов, сидели представители двух иных разумных рас — гномов и эльфов. Хозяин дома, старейшина эльфов, и по совместительству владелец сети ресторанов "Тихий дом" Тибальд Тихий принимал у себя делегацию строителей.
После обмена приветствиями, произнесения ряда дежурных фраз, после того, как гномы отдали должное отменно приготовленному ужину, Мудрый и Тихий решили-таки поговорить о главном.
— Я слышал, у вас проблемы с новым объектом, — произнес Тибальд, глядя в лицо Распишаху умными синими глазами.
— Небольшие, — ответил Распишах и погладил бороду, — а как Ваша выручка, сильно упала?
Эльф ласково улыбнулся и изящным, женственным движением заправил за острое ухо прядь волос.
— Слегка, — сказал он, — несущественно. Говорят, у короля проблемы в личной жизни?
— С головой у него проблемы, — пробурчал Распишах, угрюмо разглядывая вино в бокале.
— М-да, — задумчиво проговорил Тибальд, — идея с запретом продавать алкоголь после двенадцати ночи была не очень умным решением.