Оксана сообщила, что после экзаменов поедет в Италию на летние каникулы. И вообще, они с Жераром планируют объехать всю Европу. Василий открыл водку, достал стопки и принёс из холодильника колбасу. Нарезая её на тарелку, он изобразил на лице неподдельный интерес. Оксана же продолжила:
— Жерар будущий психолог, он очень увлечён своей специальностью, и так интересно рассказывает о новых направлениях — заслушаешься!
— Какая у тебя специализация, Жерар? — поинтересовался Василий, чтоб проявить такт.
— Социальная психология.
— А как тебя занесло в наши края?
— У вас очень много материала для исследования, может получиться интересная работа.
— Ну, давай за твою работу и выпьем.
После нескольких тостов беседа потекла непринуждённее. Темы часто менялись и наскакивали одна на другую. Жерар оказался приятным собеседником и неплохо говорил по-русски.
А Данко так и лежал в своём углу, сторожил печенье и наблюдал за гостями. Он был счастлив, потому что недавно хорошо погулял и хозяин был рядом. А чего ещё желать? Но вот он неожиданно встал, прошёлся по комнате, уселся и скорчился в судороге. Его вырвало прямо на ковёр зелёной жижей от съеденной травы. Василию стало неудобно перед гостями. Однако, острота восприятия у тех уже изрядно притупилась, и Оксана, которая находилась в объятиях Жерара, спросила:
— Что это с ним? Водки мы ему, вроде, не давали.
— Может ему плохо, он чем-то болен? — предположил Жерар.
— Пёс абсолютно здоров, — просветил гостей Василий, — просто он поел на прогулке травы для очистки желудка, и теперь вот… очистил.
Василий убрал за Данко и присоединился к порядком захмелевшим гостям. Оксана дремала, а Жерар принялся делился с Василием своими профессиональными познаниями.
— Скажу тебе, Василий, что за все годы занятий психологией я понял основное правило. И знаешь какое? Надо всегда быть по жизни немного пофигистом! И тогда ты сохранишь своё душевное и физическое здоровье и будешь o,key!
Василий лишь утвердительно кивнул, подумал про себя: «Подумаешь, открыл истину?! Это известно любому мало-мальски разбирающемуся в жизни российскому человеку». Жерар рассказал про свою семью. Он оказался сыном богатого, влиятельного человека. Вся его жизнь рисовалась в воображении Василия как сказочный мир, в котором он никогда не был, и в который вряд ли когда попадёт.
Время незаметно приблизилось к вечеру, гости засобирались. Помахав им с балкона рукой, Василий с удивлением увидел, что Жерар с Оксаной сели в красную спортивную машину и лихо укатили. Василий убрался в комнате, помыл посуду и проветрил помещение. Растянувшись на диване, он вспомнил как радовался, когда появился Данко, с каким удовольствием он с ним занимался и не щадил для этого времени и сил. Василий сокрушался: «Какой я был тогда глупый!? Нашел, чем заняться — приобрёл собаку! Зачем? Для охраны? Фикция. Кому я нужен!? Да собаку и убить — делать нечего. В общем, поддался минутному желанию, да не подумал о последствиях. Не нужен мне Данко, мучаюсь я с ним. А тут ещё этот американец — «быть пофигистом, быть пофигистом!». Поменялся бы я с тобой местами, может, и стал бы. Нанял бы для Данко вожатого, который бы его выгуливал и кормил, а сам прыг в «Порше» и поехал».
Данко, поскуливая, стал прохаживаться от входной двери к дивану, что означало — «выйти бы погулять». Василий посмотрел на часы — пора. Но он прогнал пса, открыл банку пива и закурил. Вот так он бы лежал и лежал, смотрел телевизор или слушал музыку. Но надо идти гулять с собакой. И так каждый день утром и вечером, уже пятый год. Подумать только, сколько он мог бы успеть за этот срок! А Данко всё ходил и ходил, скулил уже громче и настойчивее. Подойдя к дивану, он тыкался мордой под локоть хозяина и на мгновение затихал. А потом начинал заново. Василий нехотя встал. В этот момент ему стало себя особенно жаль. Несколько раз он пихнул оживившегося Данко коленом, пару раз дал ему пинка. Данко воспринимал это как естественный фон, ведь ротвейлеры не очень чувствительны к боли.